Битва зоозащитников с фармацевтами
Британская наука в западне зоозащитников-радикалов
Дэвид Кэмерон как-то назвал биомедицинский сектор «драгоценным камнем в короне британской экономики». Но из-за агрессивных кампаний зоозащитников запуганные ученые и фармпроизводители отказываются от важных исследований на территории Соединенного Королевства.
«Мы станем как никогда гибкими, конкурентоспособными и будем еще активнее бороться за ваш бизнес», – увещевал премьер-министр руководителей биотехнологических и фармацевтических компаний, собравшихся на представительную международную конференцию в Лондоне. Превращение Великобритании в мирового лидера высокотехнологичных исследований, главным образом, фармацевтических, было одним из предвыборных обещаний Кэмерона. В Англии расположены штаб-квартиры крупных мировых фармпроизводителей, GlaxoSmithKline и AstraZeneca. Би-би-си оценивает ежегодный оборот биомедицинского сектора в Великобритании в 50 млрд фунтов в год, в этой сфере заняты 165 тысяч высококвалифицированных англичан.
Но далеко идущие планы британского правительства грозят нарушить многочисленные организации по защите прав животных, все более успешно проводящие акции устрашения. Pfizer, мировой фармпроизводитель № 1, закрывает центр исследований и разработок в Сэндвиче на юго-востоке Англии. АstraZeneca прекращает работу исследовательского подразделения в центральном графстве Лестер.
Естественно, эти шаги связаны в первую очередь с последствиями глобального кризиса, заметно просадившего мировой фармрынок. Но не стоит сбрасывать со счетов и повысившуюся активность зоозащитников. Как сказал Би-би-си профессор Доминик Веллс из Королевского ветеринарного колледжа, прежде экстремистские выходки активистов организаций в защиту животных не могли оказать влияния на научные исследования и замедлить прогресс в этой области. Сейчас же это произошло – в том числе из-за того, что британские перевозчики отказались от доставки на британскую территорию лабораторных животных и их замороженных эмбрионов. В марте сдалась последняя судоходная компания, снабжавшая ими островные лаборатории. С учетом того, что ранее запрет на импорт мышей, кроликов, морских свинок и прочих животных для опытов ввели британские авиаперевозчики, для исследователей сложилась довольно невеселая ситуация.
Хотя в 2010 году на «импорт» пришлось менее 1% от общего числа животных, над которыми были поставлены опыты (в основном это трансгенные мыши со специально заданными свойствами), поставки из-за границы очень важны. «Их остановка замедлит прогресс в жизненно важных биомедицинских исследованиях и скажется, в первую очередь, на пациентах, страдающих тяжелыми недугами, – предупредили в совместном заявлении представители Медицинского исследовательского совета, Ассоциации британских фармацевтических производителей, Ассоциации благотворительных медицинских исследовательских учреждений и других организаций. – Самостоятельное выведение таких линий лабораторных животных займет много времени».
Крис Ламинг, представитель британской судоходной компании P&O, рассказал журналу Science, что в прошлом году активисты организаций, выступающих против вивисекции, неожиданно заинтересовались деятельностью этого перевозчика. Руководителям P&O стали поступать письма с угрозами и обещаниями крупных неприятностей в портах по обе стороны Ла-Манша. Похожие объяснения дали представители двух других перевозчиков, Stena Lines и DFDS.
С учетом того, что в структуре прибыли судоходных пассажирских компаний, связывающих Великобританию с материком, деньги от перевозки лабораторных животных составляют ничтожно малую долю, отказ от этого вида бизнеса пройдет безболезненно. Тем более что в серьезности угроз радикальных зоозащитников в Великобритании сомневаться не приходится.
Фармагеддон: битва зоозащитников с фармацевтами
Сообщения о взрывных устройствах в корреспонденции, адресованной ученым и руководителям фармкомпаний, а также их автомобилях – дело в Великобритании обычное. В начале 1990-х взорвалось письмо, пришедшее по почте одному из руководителей Stena Sealink (это компания-предшественница Stena Lines). Ранения получила его секретарша.
В 2005 году более полутысячи британских исследователей, в том числе несколько нобелевских лауреатов, подписали письмо с требованием оградить их от насильственных действий со стороны организаций, защищающих животных. Один из авторов, участник научной группы, занятой разработкой лекарства от рака, рассказал: полиция рекомендовала ему обнести его дом на севере Англии защитной стеной.
Оксфорд в середине прошлого десятилетия напоминал осажденную крепость: активисты зоозащитных организаций митинговали из-за строительства нового университетского биомедицинского центра. Заведение в итоге открыли, но с отставанием от графика – из проекта один за другим выходили напуганные подрядчики. Директор британского Совета медицинских исследований профессор Колин Блэйкмор в интервью Би-би-си тогда рассказывал, что не только университет, но и весь Оксфорд «живут в условиях постоянной угрозы».
Блокировавших Оксфорд зоозащитников вдохновил успех на «кембриджском фронте» – несколькими годами ранее университет в Кембридже, желая обезопасить себя от волны насилия, отказался от планов по созданию аналогичного исследовательского центра для биомедицинских экспериментов.
Многочисленные зоозащитные организации в Великобритании сильны во многом благодаря мощной общественной поддержке и состоят из довольно разношерстной публики, рассказал BFM.ru Игорь Горянин, исполнительный директор кластера биологических и медицинских технологий Сколково и профессор университета Эдинбурга. В прошлом Горянин работал в Великобритании, в том числе в GlaxoSmithKlein, так что о масштабе конфликта знает не понаслышке. «В Великобритании есть люди, которые реально хотят защитить животных; но есть и те, кто поддерживает всяческие акции только ради того, чтобы их поддержать. Большие центры, которые занимались раньше выращиванием животных и экспериментами над ними, были фактически блокированы, их сотрудники боялись ездить на работу», – рассказывает Горянин.
Животных защищают с огоньком
В Великобритании – давние традиции защиты животных от жестокого обращения, она стала первой в мире страной, где в 1835 году был принят закон об охране фермерского скота. В середине XIX века в Англии было учреждено Королевское общество против жестокого обращения с животными, объединившее прекраснодушных юношей из хороших семей. Они выступали, в том числе, против проявления избыточной жестокости на охоте. Экстремистские и террористические методы появились в арсенале их идейных последователей относительно недавно, в 1970-х годах.
Это были не только банальные поджоги (как считается, впервые огонь как метод воздействия на неуступчивых фармацевтов был применен в Великобритании 30 лет назад), коктейли Молотова и взрывные устройства, но и более экзотические меры воздействия. Так, в 2005 году в графстве Стаффорд закрылась ферма, снабжавшая британские лаборатории морскими свинками. Один из владельцев компании, заядлый любитель спорта, вышел из бизнеса после того, как неизвестные перепахали поле гольф-клуба, членом которого он являлся. Зоозащитники обещали отравить еду и напитки в баре, куда часто наведывались компаньоны гольфиста. Соседи заводчиков морских свинок получали письма, в которых утверждалось, что те были замечены в педофилии. Сдались бизнесмены только после того, как на местном кладбище раскопали могилу родственника одного из них.
В 2009 гнев радикалов из зоозащитных организаций на себе почувствовал Даниэль Вазелла, председатель совета директоров фармацевтического гиганта Novartis, незадолго до этого признанный самым влиятельным бизнесменом Европы за последние 25 лет. Неизвестные сожгли его шале в австрийских Альпах. По счастью, самого Вазеллы в доме, который тушили около сотни пожарных, в тот момент не было.
Одновременно в швейцарских Альпах кто-то эксгумировал прах умершей восьмью годами ранее матери Вазеллы. На ее могиле краской из баллончика было написано: «Перестань сотрудничать с HLS». Имелся в виду самый крупный в Великобритании научно-исследовательский центр Huntingdon Life Sciences, лаборатории которого для тестирования своей продукции активно используют фармацевтические и химические компании.
Ежегодно в HLS проводят опыты с участием 75 тысяч животных (крыс, кроликов, свиней, собак и приматов). И сам научный центр, и его многочисленные клиенты уже много лет подвергаются нападкам зоозащитников, поэтому австрийская полиция сочла, что следы поджога альпийского дома Вазеллы ведут в Великобританию. Кстати, компания Novartis на момент описываемых событий уже несколько лет не сотрудничала с HLS.
Двойные стандарты
В Великобритании действует очень суровое законодательство по охране животных, рассказывает Игорь Горянин из Сколково. За их содержание в неправильных условиях можно получить крупный штраф и даже реальный тюремный срок, что порой приводит к юридическим казусам: права животных иногда защищены лучше, чем права людей. Так, несколько лет назад в Великобритании женщину, вовремя не усыпившую больную собаку, приговорили к штрафу и ношению на ноге электронного браслета – так обычно поступают с особо опасными преступниками. При этом эвтаназия для неизлечимо больных людей в Великобритании не разрешена.
В интервью Русской службе Би-би-си работающий в Великобритании биолог Андрей (фамилия в статье не приводится) рассказал о том, что несмотря на суровость закона работа с животными в британских лабораториях построена менее гуманно, чем в других странах, где столь жестких ограничений нет.
В Англии используется наименее гуманный метод умерщвления, чем в Германии или России, рассказывает Андрей, «во всяком случае, в том университете, где я работал». «Метод умерщвления животных доставляет огромный стресс как животному, так и тому, кто это делает. Когда я получал лицензию [в Британии], мне нужно было пройти курс, – продолжает биолог. – Там был час по психологии, рассматривался вопрос, должен ли исследователь испытывать стресс, когда он работает с животными, и я был единственным в аудитории, кто ответил «да». То есть ответ правильный был «нет», но я всегда испытываю стресс».
Отличительная особенность российского законодательства в том, что нормативные акты предписывают использовать лабораторных животных там, где вполне можно обойтись без них. В этом могла убедиться корреспондент BFM.ru, посетившая на днях лабораторию пожарно-технической экспертизы строительных материалов в Северном (Арктическом) федеральном университете (САФУ) в Архангельске. Там проверяют, в частности, насколько опасны продукты горения древесины, покрытой защитными пропитками. Теоретически для этого вполне хватило бы газоанализатора. «Но нам приходится помещать в камеру мышь. Без этих опытов лаборатории не выдали бы сертификат», – рассказал Александр Тутыгин, старший преподаватель кафедры композиционных материалов и строительной экологии САФУ.
Поедут ли в Сколково?
Накал страстей из-за охраны животных в Великобритании неожиданным образом оказался на руку российскому Сколково. При еще не построенном иннограде несколько недель назад было решено открыть центр доклинических исследований, который будет содержать полную линейку сертифицированных животных, необходимых для экспериментов.
«Для нас открывается очень хорошая возможность, чтобы присоединиться к мировому биотехнологическому рынку», – утверждал в интервью BFM.ru глава биомедицинского кластера Сколково Игорь Горянин. Он рассчитывает, что в Россию переедут ученые с мировым именем: «У нас более щадящее законодательство, можно проводить такие опыты с животными, которые запрещены в Европе».
В России пока нет сертифицированных по международным стандартам центров, в которых проводились бы эксперименты по безопасности, токсикологии и эффективности лекарств и результаты работы которых принимали бы в международных организациях вроде американской Food and Drug Administration (администрация по контролю за пищевыми продуктами и лекарственными препаратами) и Европейской комиссии. Поэтому российские компании, в том числе и резиденты Сколково, вынуждены выполнять доклинические исследования за рубежом, финансируя таких образом развитие биотехнологий в других странах, сетует Горянин. На создание центра доклинических исследований, по его оценке, понадобится около 1,5 млрд рублей. Финансировать проект согласились «Российская венчурная компания» и пул частных инвесторов.
Смогут ли ученые когда-нибудь отказаться от использования животных, заменив их компьютерными моделями? Вероятно, да, но не слишком быстро, отвечает Горянин: «Уже сейчас есть хорошие модели для заболеваний бактериальной природы и некоторых видов онкологии. Для вирусных болезней и заболеваний нервной системы компьютерную модель подобрать очень сложно».
Портал «Вечная молодость» http://vechnayamolodost.ru
17.04.2012