Биотехнологические инновации застряли на старте
Звезда, которая не уехала
Галина Костина, журнал «Эксперт».
Сергей Лукьянов в трудные времена нашел нишу, которая позволила ему создавать в России востребованные во всем мире исследовательские технологии и использовать вырученные средства для развития фундаментальной науки.
Имена российских ученых Сергея Лукьянова и Михаила Матца упоминались
Коллеги Лукьянова говорят, что он один из самых цитируемых в мире российских ученых в своей области. И еще называют его звездой, которая не уехала. Многие российские биологи, потерявшие во время перестройки всякую возможность заниматься дорогой фундаментальной наукой, были вынуждены перебраться в более благоприятные для этого места. Сергей Лукьянов остался по нескольким причинам. Он уезжал на время, но уже через три недели чувствовал полнейший дискомфорт. Там чисто, красиво, богато, но не нравился чужой стиль жизни и работы, не нравилось все время говорить на чужом языке, не нравилось надолго расставаться с родными и друзьями. Ему казалось, что он сможет
Невыносимость чужих схем
Ныне
В восьмом классе он перешел в школу с очень сильным биологическим классом, которым руководила Галина Анатольевна Соколова. Как победитель олимпиад, поступил в МГУ на биофак, где специализировался на эмбриологии. Лукьянов мечтал изучать биологию развития.
Через некоторое время академик Евгений Свердлов, руководитель лаборатории, в которой работал Сергей, выделил ему группу, а позже согласился на создание отдельной лаборатории. Это был не только жест поддержки подающего надежды ученого, хотя академик всегда старался не зажимать молодых, но и необходимость. Плотно занятые должности руководителей среднего звена в начале девяностых стали освобождаться, когда биологи стаями покидали страну. Образовалась масса вакансий. Глядя на стремительный исход ученых, Лукьянов в первый момент подумал, что это катастрофа, но, как выяснилось, это был и шанс для молодых: «Я и мои оставшиеся коллеги
Лукьянов считает, что в России девяностых он нашел очень верное решение: «Если я изучал генетические способности червячка планарии к регенерации,
«Как ученые, мы знали, в чем нуждаются наши коллеги во всем мире, – рассказывает Лукьянов, – и стали предлагать им разработанные нами простые и удобные методы поиска нужных генов, их анализа и сравнения. Сейчас эти методы уже входят в учебные пособия».
Появились первые публикации, начал формироваться спрос. Подумывали о создании фирмы, но как делать бизнес, не знали, а когда стали изучать возможности, поняли, что на преодоление всех барьеров их просто не хватит. Поэтому Лукьянов с коллегами с радостью ухватились за возможность сотрудничества с американской компанией Clontech. Та давала под технологии гранты, получала права, и уже сама занималась реализацией как лицензий на технологии, так и продуктов. Американские деньги позволяли работать дальше. Но польза была не только в этом. Наши ученые становились все более известными, а во время поездок к американским партнерам они не только консультировали их, но и аккумулировали научную информацию. Оттуда, кстати, вынесли идею поработать над разноцветными флуоресцентными белками: у Clontech, да и у других групп, с этим ничего не получалось.
И кишечная палочка засияла
Это была своеобразная научная гонка, начатая открытием зеленого флуоресцентного белка, который впервые выделил из медузы Aequorea Victoria Осаму Симомура. Много позже Мартин Чалфи показал, что можно сделать генетические конструкции с генами этого белка и, внедрив их, к примеру, в любимого им червяка Caenorhabditis elegans, наблюдать за свечением. А Роджер Цянь существенно улучшил качество природных белков и провел с ними массу экспериментов, показав возможности их широчайшего применения. Светящиеся белки были известны и до этого зеленого, но для генерирования свечения им были нужны другие низкомолекулярные вещества, с которыми они соединялись. Соответственно, их трудно было использовать в качестве инструмента для изучения клеток. Зеленый белок был уникальным. Выяснилось, что дополнительные факторы ему не нужны, только молекулярный кислород. Зеленый белок сам себя катализирует, образуя внутри молекулу – хромофор, способную поглощать свет и флуоресцировать. Поэтому его легко было использовать в генетических конструкциях. Цянь, долго экспериментировавший с заменой аминокислот в зеленом белке, смог получить лишь близкие к зеленому цвету разновидности – голубоватый, синеватый, желтоватый. Но ему никак не удавалось получить красную гамму. Красный же был очень важен: он стал бы замечательным инструментом для наблюдения, поскольку красный свет хорошо просвечивает сквозь живую ткань и позволяет вести наблюдение за клетками в целых организмах, не разрушая их.
Эта проблема заинтересовала и лабораторию Лукьянова: «Подсказку нам дал прекрасный ученый с энциклопедическим образованием эволюционист Юлий Лабас. Он посоветовал искать светящиеся белки не в светящихся организмах, где искали все остальные ученые, а в ярко окрашенных, к примеру, в кораллах». На первый взгляд это было странное предложение: ведь до сих пор все полагали, что цвет кораллам придают пигменты, а вовсе не флуоресцентные белки. Но ведь Лукьянов и сам был склонен к нестандартным подходам. Почему же не проверить? По наводке Лабаса ученые познакомились с известным московским аквариумистом Андреем Романько. Сначала он их снабжал кораллами, потом кораллы стали покупать в московских зоомагазинах по 10–20 долларов за штуку. Выделяя матричные РНК из белков кораллов, российские ученые пытались отловить молекулы, сходные
Российские ученые продолжили работу с найденными белками. Они играли с ними, как с кубиком Рубика. Внеся в ген точечные изменения, они получили флуоресцентный
Первые флуоресцентные белки тоже были проданы Clontech. Наряду с преимуществами такого сотрудничества российские ученые получали опыт и другого рода. Они видели, что слишком быстрые модификации технологий или белков с новыми свойствами американских партнеров не всегда радуют. Часто тем было невыгодно вносить существенные технологические изменения в производство. К тому же стало жалко отдавать права на свои высокотехнологичные продукты. В который раз ученые задумались о собственной компании.
Мозгам нужны инструменты
К созданию компании подталкивали и совершенно абсурдные организационные и финансовые проблемы в науке. Одна из них была связана с кадрами. Со времен сильного оттока ученых в начале девяностых вакансии заполнились. А в пылу начавшегося реформирования науки президиум РАН в 2006 году разработал новую систему оплаты труда научных работников, согласно которой сокращение числа сотрудников должно было составить к 2010 году 20%, чтобы повысить зарплату остальным. Предполагалось, видимо, что в институтах «попросят» пенсионеров и неэффективных работников, но этого не случилось. «В результате мы попали в совершенно идиотскую ситуацию, – констатирует Сергей. – В вузах обучаются студенты, у нас пишут свои диссертации аспиранты, а потом мы им говорим: простите, но ставок у нас нет, взять вас мы никак не можем, хотя и хотели бы. Куда деваться молодежи, которая хочет заниматься наукой? Правильно, за рубеж. Я думаю, это аморально и по отношению к ним, и по отношению к тем, кто их готовит. К тому же мне лично обидно готовить профессионалов высокого класса для западных компаний и университетов». Когда появились российские гранты, стало возможным принимать временных сотрудников. Но наши гранты в отличие, к примеру,
Создание компании на базе лаборатории могло
Так из разных источников начинали поступать деньги – от продаж, сервисных услуг для компаний, грантов. Сейчас достаточно ровное финансирование позволяет ученым делать технологии как конфетки. «Они у нас эксклюзивные, – говорит Лукьянов. – Во многом потому, что на Западе никто не может себе позволить собрать в одном коллективе специалистов такого класса. А у нас работают превосходные ребята. Кстати, многие из них – выпускники той же 520−й школы, которую я сам заканчивал. Не без пафоса замечу: мне кажется бесценной такая возможность растить талантливых ученых с детских лет. Здесь, в России».
Технологии хоть и эксклюзивные, хоть и продаются во всем мире, миллионных прибылей не приносят. Рынок исследований довольно узкий. Денег хватает на недорогое оборудование, реактивы,
«Фундаментальная наука требует
Сейчас государство выделяет на науку значительные средства. При всем старании делать это эффективно пока не очень получается. По мнению Лукьянова, часть этих денег справедливо было бы направить инновационным компаниям, которые, подобно «Еврогену», совмещают в себе прикладную и фундаментальную науку и достигли определенных успехов. Лукьянов убежден, что его компания, вооруженная необходимыми ей современными дорогостоящими приборами, получила бы реальный шанс совершить переворот в биомедицине и выйти на лидирующие позиции в разработке новейших подходов к терапии онкологических и аутоиммунных заболеваний. Он знает и другие довольно успешные компании, которые могли бы «рвануть», если бы не финансовые ограничения.
Портал «Вечная молодость» www.vechnayamolodost.ru
13.04.2009