Российская наука купит мозги. Дорого.
Российские университеты потратят 6 миллиардов рублей на «импорт мозгов»
Евгений Насыров, Алексей Тимошенко, GZT.RU
Сорок ведущих мировых ученых получили от Минобрнауки по 150 миллионов рублей на создание лабораторий в российских вузах. GZT.RU выяснил детали заявок на исследования, общее финансирование которых составит 6 млрд. рублей.
Конкурс мегагрантов сразу же был назван уникальным для российской науки. Ведь сумма грантов оказалась привлекательной не только для отечественных ученых, но и для лучших специалистов мира. Научная элита до последнего не верила в то, что гранты будут распределяться с участием иностранных экспертов. Однако, похоже, что министерство образования решило сделать из этого конкурса некую парадную витрину. Даже известные ученые, не прошедшие отбор, в интервью GZT.RU отмечали, что отбор проектов был справедливым и честным. Подробные данные о победителях конкурса, их проектах и университетах, где они будут работать, вы можете найти на интерактивной схеме:
На что пойдут деньги
40 ученых получат до 150 миллионов рублей на три года. Весьма внушительная сумма даже по американским меркам. По условиям конкурса каждый победитель должен создать в выбранном вузе лабораторию высшего уровня и проводить в ней не менее 4 месяцев в году. Причем, по истечению срока действия договора, лаборатория должна работать и дальше, а не сворачиваться с отбытием лидера в свой родной университет. Единственный вопрос, который оказался не раскрытым – роль совета по грантам, который в итоге и принимал решение о выделении денег.
Что можно купить или сделать на эти деньги в науке? Хороший микроскоп, например, стоит от 50 тысяч долларов, если речь идет об «обычной» оптике. Сумма возрастает до миллиона. если говорить о сложных лазерных системах для изучения живых клеток. Несколько сотен долларов могут стоить антитела для биохимических исследований, еще дороже – синтезированные на заказ молекулы РНК; для продуктивной работы несколько десятков тысяч долларов на реактивы- даже не роскошь, а необходимость. Миллион долларов стоит томограф, которому также требуется для работы жидкий гелий – около десяти долларов за литр.
Если говорить о мировых зарплатах постдокам (в русской терминологии это кандидат наук, работающий после защиты, научный сотрудник со степенью, но еще не доросший до профессорской ставки), то нормальным уровнем считается сумма от 30 до 70 тысяч долларов в год (зависит от страны, области знаний и требований). Сколько планируется платить исполнителям работ в России, пока говорить нельзя, однако можно посчитать, что миллиона на год хватит на оплату труда нескольких десятков человек.
Какие проблемы могут ждать победителей? Среди таковых можно назвать бюрократические ограничения на работу с определенными веществами – усилиями госнаркоконтроля в список «прекурсов» вошли даже банальная марганцовка, серная кислота и ацетон. По тем грантам, которые выдавались ранее, также требовалось заранее предоставлять списки того, что планируется закупить – что зачастую практически нереально.
«Естественно, математикам не нужно экспериментальное оборудование (кроме компьютеров и книг). С другой стороны, по сравнению с экспериментальной лабораторией, активно работающая математическая кафедра или лаборатория имеет больше профессоров, визитеров, семинаров, что тоже требует финансирования. Так что математикам нужны почти сравнимые суммы, и в таких конкурсах они обычно подают заявку на сумму немного меньшую. Насколько я знаю, все математики, получившие этот грант, просили порядка 3 миллионов долларов. Такое же соотношение было с похожими грантами Европейского Научного Совета, введенными 2 года назад», – рассказал GZT.RU победитель конкурса математик Станислав Смирнов.
Реакция участников
Станислав Смирнов, математик, профессор Университета Женевы, лауреат премии Филдса.
Победитель конкурса.
Вместе с коллегами из Петербурга (СПБГУ) мы предложили проект на пересечении нескольких активных областей современной математики: комплексного анализа, теории вероятностей, математической физики. Эти области хорошо представлены в Петербурге, но мы планируем начать несколько новых направлений исследований. Не менее важно для нас увеличение количества семинаров и курсов для студентов и аспирантов, приглашение зарубежных специалистов, активизация научной жизни. По условиям конкурса будет создана междисциплинарная лаборатория «Вероятностные методы в математическом анализе и математической физике». В мою группу войдут коллеги с близких по тематике кафедр, особенно математического анализа и теории вероятностей. Также мы планируем пригласить новых исследователей, особенно молодых. Надеемся, будут и зарубежные исследователи – так, на весенний семестр приедут два французских аспиранта.
Артем Оганов, химик, профессор университета штата Нью-Йорк.
Участник конкурса
Биология, физика, медтехнологии – среди наиболее передовых и практических важных дисциплин и данный им приоритет оправдан. Конкурс был справедливым, и решение отобрать только 40 заявок было логичным, так как конкурс был объявлен летом и впопыхах, а так не делается. Из тех 3–4 имен, что мне хорошо знакомы в этом списке, все – великие ученые. Впрочем, есть большие ученые и среди тех, кто подавал заявки на грант, но его не получил. Не будем забывать, что в целом уровень заявок был первоклассным. Во втором туре буду участвовать, разумеется, рассчитываю на победу. Мне кажется, я много сумел бы сделать для российской науки.
Игорь Ефимов, профессор биомедицинской инженерии, клеточной биологии и физиологии
в Вашингтонском Университете, США. Участник конкурса.
В списке победителей несколько первоклассных математиков. Это очень важно, так как математика в России традиционно очень сильна, но многие уехали. Теперь такие корифеи как Богомолов и Смирнов – вернутся, хотя бы частично. Физика тоже очень сильна в России – но также потеряла многих. Теперь хоть кто-то вернётся, и им есть, где работать, так как лаборатории в России сохранились. С биологией сложнее. Россия потеряла почти всё. Я сейчас работаю над проектом в Нижнем Новгороде. Физиологические лаборатории приходится создавать почти с нуля. Но они очень нужны России из-за катастрофического положения со здоровьем и медицинской промышленностью.
Среди не получивших гранты так же много сильных учёных, как и среди получивших. Быть в компании Константина Северинова и Роальда Сагдеева, которые не получили грант, так же почётно, как в компании Владимира Захарова и Фёдора Богомолова, которые его получили. Есть среди победителей и малоизвестные, и слабые ученые. Но это конкурс проектов, а не только прежних научных заслуг, так что вполне возможно, что слабые в прошлом учёные написали сильные проекты. Кроме того, наверняка учитывались региональные соображения – большие гранты – это, прежде всего, помощь многим университетам, поэтому размазывать пришлось по большому количеству тарелок относительно небольшое количество масла. Главная заслуга этой программы в том, что начался нормальный конкурсный процесс отбора заявок. Насколько мне известно, научную экспертную оценку проводила немецкая фирма, которая отобрала экспертов мирового класса со всего мира. Коррупция на этой стадии была практически исключена. Есть замечания по временным рамкам рецензирования – некоторые эксперты должны были это сделать буквально за 1–2 дня. Но то, что было выдано только 40 грантов – положительный факт. Это значит, что комиссия прислушалась к рекомендациям многих учёных, в том числе Меморандуму июньской конференции в Санкт-Петербурге, в числе авторов которой нахожусь и я. Мы порекомендовали не гнаться за числами и не давать обязательно все 80 грантов, если, по мнению комиссии, хороших заявок будет меньше. Они так и поступили.
Портал «Вечная молодость» http://vechnayamolodost.ru
15.11.2010