Больница будущего: прорыв или маниловщина?

Насколько жизнеспособна «электронная медицина»

Мэтью Херпер, Forbes.ua

Миллиардер Патрик Сун-Шон работает над IT-системой, которая, по его замыслу, поможет врачам победить большинство болезней. Скептики считают проект едва ли не надувательством. Приверженцы – грандиозным прорывом в медицине

В Лос-Анджелесе погожий летний день, но самому богатому врачу мира Патрику Сун-Шону не до прогулок. Миллиардер сидит в штаб-квартире своей компании. Здание прячется за воротами проходной, до того неприметной, что такси вечно проскакивают мимо входа. Патрик ждет в гости единомышленника – Ти Денни Сэнфорда, заработавшего $2,8 млрд на выдаче кредиток MasterCard с высокими процентными ставками. Сегодня Сэнфорд не прочь раскошелиться на благотворительность: большую часть состояния он жертвует фондам помощи детям и больницам. Сэнфорд едет к Сун-Шону посмотреть на то, что реклама преподносит как «будущее медицины».

62-летнему Сун-Шону есть что показать. Вначале он ведет гостя к полноразмерной модели футуристической больничной палаты и демонстрирует манжету, измеряющую пульс, температуру и кровяное давление пациента. Рядом – небольшое устройство под названием Hbox, с помощью которого вся медицинская аппаратура подключается к компьютерной сети. Сун-Шон показывает полутемную комнату, заставленную мониторами.

Это центр управления, где горстка врачей может отслеживать состояние сотен пациентов – даже тех, кто лечится амбулаторно. Напоследок Сун-Шон запускает несколько компьютерных программ. Их задача – подавать самую свежую информацию (вплоть до последних статей в научных журналах) об эффективных методах лечения. Все это скопление высокотехнологичных игрушек – плод скрытных корпоративных поглощений общей стоимостью $1,3 млрд. Почти всю сумму Сун-Шон уплатил из собственных средств.

Сэнфорд от экскурсии в восторге. «Думаю, это именно то, что нужно миру. У нас есть подразделение по работе с медучреждениями. Мы помогаем 40 больницам и 150 клиникам, но затраты растут сумасшедшими темпами. Лечебные заведения не обмениваются информацией. Это нужно исправить в первую очередь». «Больницам не хватает организованности, – вторит ему Сун-Шон. – Им недостает денег и квалифицированных сотрудников на создание коммуникационной инфраструктуры. Честно говоря, этим должно заниматься правительство».

Сэнфорд безоговорочно верит врачу. Они с энтузиазмом жмут друг другу руки: технологию Сун-Шона внедрят в детской больнице города Финикса, штат Аризона. Впрочем, даже после экскурсии не совсем понятно, что именно покупает Сэнфорд. Проведенная Сун-Шоном демонстрация выглядит фантастически. Но не нашлось никого со стороны, с кем я общался, кто опробовал бы все компоненты этой технологии в действии. У Сун-Шона нет ни реального бизнес-плана, ни ценовой модели. Все, что получает клиент, – честное слово Сун-Шона. Бизнесмен, несомненно, умен. И, безусловно, любит прихвастнуть: в медицинских кругах это его качество отмечают очень многие. «Его маркетинг на три года опережает реальные разработки, – утверждает Джон Халамка, IT-директор бостонского медицинского центра «Бет Израэль Диконесс». – То, что работает на бумаге и в лаборатории, необязательно будет работать в крупном медицинском центре. Патрик в каком-то смысле шоумен. Ему ничего не стоит заявить: я решил проблемы, над которыми другие бились 20 лет и ничего не достигли…»

Подобные заявления не могут не настораживать. Из своей сверкающей штаб-квартиры – футуристического здания из стекла и стали – Сун-Шон координирует работу 800 сотрудников. Офис расположился в Калвер-Сити – пригороде Лос-Анджелеса – по соседству со студиями кинокомпании MGM. Это место дало жизнь десяткам голливудских фильмов в жанре фэнтези, в том числе «Волшебнику страны Оз».

Последние 10 месяцев я потратил на то, чтобы приоткрыть завесу тайны, окружающей фирму Сун-Шона. Бизнесмен предоставил мне уникальную возможность подробно ознакомиться со своим проектом. Cам он в тот момент занимался заключением сделки с некоммерческой организацией Providence Health & Services, финансирующей 34 больницы в штатах Орегон, Калифорния, Аляска, Вашингтон и Монтана. Providence Health & Services первой внедрит технологии Сун-Шона. Кроме того, я побеседовал с десятком экспертов.

Первое, на что обращают внимание все, с кем я общался, – размах проекта Сун-Шона. «Узнав, что он задумал, мы были поражены, – вспоминает Гиллис Маккенна, руководитель кафедры онкологии в Оксфордском университете. – Если ему удастся завершить начатое – а это будет нелегко, то количество данных, на основе которых мы сможем принимать решения, возрастет по экспоненте». Сун-Шон поясняет: «Каждый день у нас под рукой будет больше информации, чем человечество произвело за всю свою историю. Мы будем получать их не раз в месяц или в неделю, а каждый день. Благодаря полной информированности мы откажемся от порочной практики ставить во главу угла процесс лечения вместо результата. Из-за нее годовые затраты на медицину в Америке уже перевалили за $3 трлн. Информация поможет победить большинство болезней, даже рак».

Сун-Шон привык к тому, что к нему относятся со скепсисом. Он рос в Южной Африке эпохи апартеида, в семье китайских иммигрантов. В 16 лет будущий ученый окончил школу, а в 22 – медицинский колледж. Его первый пациент боялся подпускать к себе врачей. Но после того как Сун-Шон дренировал ему воспаленную носовую пазуху, тот стал советовать знакомым: «Идите к китайцу. Пусть только он вас лечит».

Сун-Шон уехал из Южной Африки в конце 1970-х, а в 1980-м поступил в Калифорнийский университет в Лос-Анджелесе (UCLA). Гематолог Стивен Нимер, позже вошедший в совет директоров одной из компаний Сун-Шона, считает его «потрясающим хирургом». Патрик всегда брался за самые сложные операции. «Желание помогать людям у него в крови», – утверждает Нимер. То же можно сказать о тяге ученого к бахвальству и таланте злить коллег и инвесторов. Когда Сун-Шон работал хирургом в UCLA, его имя попало в заголовки новостей после проведенной операции по пересадке диабетику клеток, продуцирующих инсулин. Президент Американской ассоциации сахарного диабета посчитал шумиху в прессе неуместной. «Рассматривать пересадку как избавление от диабета или даже как способ терапии слишком рано», – негодовал он.

В 1990-м Сун-Шон создал компанию, которая должна была поставить его метод лечения диабета на коммерческие рельсы. Он заключил сделку с фармацевтической фирмой Mylan – хотел заняться исследованиями по пересадке внутренних органов свиней людям. Позже ученый от этой идеи отказался, посчитав ее небезопасной. Дело кончилось юридическими распрями, в которых был замешан его брат.

Затем, в 1991 году, Сун-Шон изобрел абраксан – лекарство, принесшее ему огромное состояние. По сути, это широко известный противоопухолевый препарат таксол, «упакованный» в белок альбумин. По замыслу Сун-Шона, потребляя альбумин, раковые клетки должны были получать порцию таксола и погибать.

Ведущие онкологи окрестили абраксан «старым вином в новой бутылке». Но Сун-Шон был уверен, что сделал важное открытие. Он решился на новаторский и рискованный для себя шаг. Обычно биотехнологические компании финансируют исследования, продавая свои доли венчурным капиталистам. Вместо этого ученый взял кредит и купил небольшую публичную фирму по выпуску лекарств-дженериков. Компанию переименовали в American Pharmaceutical Partners (АРР) и перенесли туда производство абраксана. В фирму инвестировали врачи, объединившиеся в группу по оптовой закупке медикаментов. Группа приобретала у APP лекарства, поэтому в инвестиции усмотрели конфликт интересов. Сун-Шон, напротив, полагает, что это вложение помогло предотвратить дефицит абраксана. Как только APP вышла на биржу, принадлежавшие группе акции были проданы. Но репутация Сун-Шона опять пострадала.

В 2005 году ученый одержал крупную победу: американское Управление по санитарному надзору за качеством пищевых продуктов и медикаментов утвердило абраксан. Акции APP взлетели на 47%. Но Сун-Шон вновь оказался в центре скандала, когда несколько месяцев спустя объединил APP с принадлежащей ему частной компанией. В день объявления сделки бумаги APP подешевели на 18%. Но в 2007-м они опять пошли вверх. Фирма оказалась единственным производителем антикоагулянта гепарина, чью продукцию не нужно было отзывать из больниц из-за примеси, убившей 81 пациента.

Сун-Шон разделил APP на две части и продал их. Бизнес по выпуску дженериков, в том числе гепарина, в 2008-м перешел к Fresenius за $4,6 млрд. Подразделение по производству абраксана за $4,5 млрд купил биотехнологический гигант Celgene. На момент продажи Сун-Шону принадлежало по 80% в каждом бизнесе. Затем – еще одна неожиданная удача. К 2011-му продажи абраксана приносили всего $386 млн, что для процветающего биотехнологического сектора довольно скромный показатель. Но в прошлом году исследования показали, что препарат продлевает жизнь пациентов с раком поджелудочной железы на 1,8 месяца. Продажи взлетели на 90%, и к 2017-му, как ожидается, достигнут $2 млрд. Акции Celgene, в которой Сун-Шон остается крупнейшим индивидуальным акционером, уверенно пошли вверх.

Благодаря уму, целеустремленности и толике удачи Сун-Шон оказался обладателем огромного состояния: Forbes оценивает его в $12 млрд. Однако за ним закрепилась репутация не ученого, а дельца. И это, по словам друзей, задевает исследователя. «Его уважают как бизнесмена, – отмечает Майкл Кроу, президент Университета штата Аризона, с которым работает Сун-Шон. – Но это совсем не та слава, которой достоин создатель препарата, повышающего коэффициент выживаемости при раке до 80%».

Новый масштабный проект Сун-Шона сродни научной фантастике. В теории его технология должна работать так. Онкобольной приходит в клинику на обследование. Ему делают мгновенный комплексный анализ – от расшифровки ДНК до определения состава крови. Результаты в режиме реального времени передаются через сверхбыструю сеть на основе патентованной технологии. Никаких авторучек, бумаги и папок для документов. Через несколько минут компьютеры рекомендуют, какие препараты следует опробовать. Когда пациент возвращается домой, с помощью той же технологии врачи продолжают отслеживать его состояние. Тем временем администратор клиники оценивает эффективность и стоимость различных процедур и лекарств, сравнивая данные из больниц по всей стране.

Эта концепция родилась в 2005-м, в процессе утверждения абраксана. Одно из исследований показало, что врачи неправильно назначали лечение каждым двум из трех больных раком поджелудочной железы. Сун-Шон понял, что одними лишь компьютерами проблему не решить. Нужно связать их высокотехнологичной «нервной системой». «Как можно было надеяться на победу, полагаясь на новые знания в молекулярной биологии в борьбе с болезнью, которая постоянно видоизменяется?» – вопрошает ученый.

Подобно автомеханику, который рыщет в поисках запчастей, Сун-Шун начал скупать компании и строить из них свою новую «машину». Среди них – филадельфийская Eviti, которая предлагала страховщикам услуги по проверке правильности лечения, назначаемого онкобольным. Три десятка онкологов и медсестер Eviti внимательно изучают медицинские журналы. Цель – убедиться, что врачи используют только самую свежую информацию.

Еще одна покупка – компания iSirona из Панама-Сити, штат Флорида. Ее специалисты занимаются подключением медицинской аппаратуры к системам ведения электронных историй болезни. Сун-Шон утверждает, что теперь может соединять компьютерной сетью 6000 различных устройств, включая пульсоксиметры (датчики насыщения крови кислородом), устройства мониторинга кровяного давления и напольные весы. К системе подключаются также сотни различных медицинских и финансовых компьютерных программ от крупнейших производителей.

Используются и другие технологии. С помощью программы Qi Imaging, например, можно просматривать снимки компьютерной томографии и МРТ на мобильных устройствах. Пузырек для таблеток GlowCap с умным колпачком за $80 напоминает пациенту миганием индикатора, что пора принимать лекарство, а затем сообщает врачу, открыл ли больной пузырек. Кроме того, Сун-Шон купил за $100 млн и модернизировал высокоскоростную правительственную компьютерную сеть National LambdaRail. По ней он планирует передавать медицинские данные. «Чтобы лечение было качественным, необходимо отслеживать результат в реальном времени, – поясняет миллиардер. – То же надо делать и с затратами. Тогда пациент сможет получить медицинские услуги высочайшего качества по самой низкой цене».

Все эти компании (и десятки других, которые Сун-Шон купил или основал) объединены в корпоративную структуру, столь же запутанную, как и ее конечный продукт. Около 800 сотрудников Сун-Шона рассеяны по офисам в 14 городах. Материнская холдинговая компания NantWorks насчитывает девять подразделений. У каждого – собственная группа инвесторов. Все подразделения создавались так, чтобы их можно было выводить на биржу по отдельности. Первое IPO запланировали на следующий год – его проведут для подразделения NantHealth, разрабатывающего информационные технологии для медицины. Среди инвесторов – Verizon, Celgene, BlackBerry и инвестиционное ведомство Кувейта. Forbes оценивает NantHealth в $1,6 млрд, а все компании холдинга – в $7,7 млрд.

Потенциальные преимущества и недостатки медицинского проекта Сун-Шона укладываются в один-единственный показатель: 47 секунд. Именно столько, по словам врача-предпринимателя, его сложнейшему суперкомпьютеру требуется на генетический анализ. Точность – вплоть до выявления отдельных белков, восприимчивых к тому или иному лекарству. «Обычно такой анализ занимает 11 недель», – улыбается Сун-Шон. Это невероятно смелое заявление. И как многие другие высказывания бизнесмена – неподтвержденное.

Впервые Сун-Шон представил свою платформу широкой публике в октябре 2013-го, на конференции Forbes Healthcare Summit в Нью-Йорке. Презентация получилась удивительно интересной и эмоциональной. Участники – выдающиеся врачи, ученые и руководители медучреждений – признали Сун-Шона лучшим докладчиком (95% слушателей оценили его выступление на хорошо или отлично). Но немало участников отнеслись к докладу миллиардера скептически – именно из-за его утверждения о «47 секундах».

В прошлом году я потратил массу времени на то, чтобы разобраться, можно ли доверять словам Сун-Шона о «47 секундах» – уж слишком часто миллиардер их повторяет. Оказалось, что его заявление в корне неверно. 47 секунд – это средняя величина интервала, с которым выдаются результаты, а не время анализа для одного пациента. С тем же успехом можно заявить, что ресторан McDonald’s способен мгновенно выдать вам 800 коробок «Хэппи Мил», отталкиваясь от того, что компания продает 800 коробок в секунду по всему миру. Сколько времени занимает анализ генома пациента на самом деле? Сун-Шон признает, что стремится ускорить его до 24 часов.

Это в любом случае невероятно быстро. Дэвид Файнберг, президент подразделения UCLA Health System, подтверждает, что получал данные анализа для онкобольных за пару дней. Рэнди Аксельрод, исполнительный вице-президент Providence, где вскоре внедрят систему Nant, рассказал, что ему выдали данные секвенирования ДНК нескольких пациентов за несколько часов.

К чему тогда это ненужное, если не сказать вредное, преувеличение о 47 секундах? Разве нельзя просто сказать: мы используем невероятно быстрое оборудование и сети передачи данных? В конце концов неважно, сколько времени занимает анализ: 47 секунд, час или пять часов. Важны точность и дешевизна.

Сун-Шона подобные вопросы раздражают: «Когда ты выходишь за привычные рамки, некоторые люди чувствуют угрозу и атакуют, – говорит он. – А если у тебя еще и публичная фирма, то биржевые спекулянты, играющие на понижение, подливают масла в огонь. К счастью, сильные люди (я не только себя имею в виду) упорно продолжают свое дело. Если бы они сдались, то мы никогда не увидели бы многих прорывов в здравоохранении, науке и технологиях».

Вскоре у Сун-Шона появится шанс заставить скептиков замолчать. «У него гениальные идеи и фантастические сотрудники, – утверждает Джим Дэвис, директор по технологиям компании Genomics England. – Дело только за внедрением технологии».

В лос-анджелесской больнице Св. Иоанна, которой Сун-Шон пожертвовал $85 млн, уже работает прототип системы, созданной Nant. Она в реальном времени отслеживает ход лечения пациентов и его стоимость. Providence Health & Services, которая купила больницу, запланировала полномасштабное внедрение системы. Когда Сун-Шон заключал сделку с Providence, он встречался с ее гендиректором Родом Хочманом. Бизнесмены договорились использовать Providence как испытательную площадку не только для программного обеспечения NantHealth, но и ее технологии генетического анализа. Эту процедуру будут проходить 25 000 онкобольных.

Рак – заболевание генетическое. Оно развивается, когда какой-либо генетический дефект, а чаще их сочетание, приводит к неподконтрольному росту клеток. Выявив генетические дефекты и подобрав лекарства для их устранения, врачи смогут бороться с онкологическими заболеваниями, которые нельзя вылечить иным путем.

У Сун-Шона есть пример успешного использования технологии Nant. Женщина с раком шейки матки прошла процедуру секвенирования ДНК. Когда данные загрузили в компьютеры Nant, выяснилось, что папилломавирус человека, вызывающий рак, внедрился в ген под названием HER2. Этот ген блокируется препаратом герцептин, который применяют для лечения рака груди и обычно не дают больным раком шейки матки. После лечения герцептином опухоль уменьшилась.

История хороша, но рекламная шумиха вокруг нее, опять же, только вредит. Система Nant показала великолепный результат. Но едва ли его можно назвать медицинским прорывом или хотя бы уникальным случаем. Например, стартап Foundation Medicine, который финансируют Билл Гейтс и Google Ventures, опубликовал информацию о случае, когда лекарство от рака помогло бороться с опухолью толстой кишки.

Что делает систему Nant уникальной, так это ее масштаб. Если Foundation Medicine проверяет на предмет мутаций 343 гена раковых клеток, то Сун-Шон планирует тестировать в 260 раз больше. Компания будет секвенировать весь геном пациента, геном раковых образований (он отличается от генома здоровых клеток), а также цепочки РНК, созданные раком. Даже с использованием секвенаторов расшифровка генома пациента обойдется в $3000 и займет три дня плюс день на анализ. Providence планирует частично оплачивать процедуру за счет страховщиков.

Возможно, самую красноречивую фразу о Сун-Шоне произнесла Сьюзен Десмонд-Хеллман, гендиректор благотворительного фонда Билла и Мелинды Гейтс. Она следила за успехами ученого, когда руководила клиническими исследованиями в компании Genentech, затем – будучи ректором Калифорнийского университета в Сан-Франциско. На конференции Forbes Healthcare Summit Сьюзен обронила: «Не стоит его недооценивать».

Портал «Вечная молодость» http://vechnayamolodost.ru
12.11.2014