Гомеопатия, плацебо и нанопурга

Эффект отсутствия, или Пустота имеет значение

Валерий Юдин, «Еженедельник Аптека» www.apteka.ua

Если бы это было так, это бы еще ничего. Если бы, конечно, оно так и было.
Но так как это не так, так оно и не этак. Такова логика вещей!
Льюис Кэрролл. Алиса в Зазеркалье

Раньше это слово звучало в религиозных ритуалах, а сегодня почти каждый слушает песни группы с таким названием. Врачи и фармацевты встречают это слово в специализированной литературе и произносят в общении с коллегами, пытаясь описать явление, тайна которого до конца так и не раскрыта. Но при этом некоторые, используя мифологическую сторону, пытаются активно применять его наравне с обычными лекарствами. …Можно было бы продолжать и дальше давать вам подсказки, однако уверены, что вы ни за что не догадаетесь, о чем мы хотим рассказать вам сегодня.

А для того чтобы удержать интригу немного дольше, начнем свой рассказ издалека, с истории о том, как появилось это слово, которое перекочевало в медицинский словарь.

В VIII в., когда римско-католической церковью устанавливались погребальные ритуалы, был создан Officio Mortuorum – свод правил, предусматривавших пение во время похоронной процессии псалмов, в которых наподобие припева повторялась такая строчка (Пс 114:9): “Рlacebo Domino in regione vivorum” – «Буду благоугоден Господу в земле живых». Позже данная строчка многократно корректировалась и в последнем официальном варианте, утвержденном Папой Римским Иоанном Павлом II в 1979 г., слово «placebo» исчезло, а строка звучит иначе: «Ambulabo coram Domino in regione vivorum» («Буду ходить пред лицом Господним на земле живых»)

И вот, завидев в городе такую процессию, малоимущие присоединялись к процессии, хором начиная подпевать. Нередко на похороны с этой же целью звали плакальщиков. И те, и другие получали от родственников покойного материальное вознаграждение или приглашались на поминки. Так возникло понятие «петь плацебо» – искать выгоды в искусственности, поддельности, неискренности, подхалимстве. Уже в Кентерберийских рассказах Джеффри Чосера (Geoffrey Chaucer; около 1343–1400) имя Плацебо носит лукавый, неискренний персонаж: «Один хвалил его, другой хулил, и вот – частенько ведь внезапный пыл беседу дружную приводит к ссоре – горячий спор меж двух возникнул вскоре и лишь к концу собрания затих. Плацебо звали одного из них».

Конечно, все уже поняли, что речь пойдет именно о нем – о плацебо.

Предполагается, что первым, кто использовал «плацебо» в качестве медицинского термина, был шотландский врач и исследователь Уильям Каллен (William Cullen; 1710-1790). В его «Клинических лекциях» (1772) наравне с идеей существования закона подобия – которая затем подтолкнула Самуэля Ганемана (Christian Friedrich Samuel Hahnemann; 1755–1843) к созданию гомеопатии – содержалась и идея о плацебо (Василенко В.В., 2012). Правда, не совсем в том смысле, в каком мы его используем сегодня. Как отмечает американский историк науки и медицины Гюнтер Райсс (Guenter B. Risse), У. Каллен словом «плацебо» называл препараты с низким содержанием активных веществ. Такие препараты он применял в первую очередь у неизлечимых больных, которых ему хотелось хоть как-то успокоить или просто поддержать. Примечательно, что уже тогда тем самым он использовал то, что сегодня мы называем активным плацебо (в отличие от неактивного – таблеток, содержащих индифферентное вещество наподобие молочного сахара). Тогда же в Медицинском словаре (1811) Роберта Хупера (Robert Hooper; 1773-1835) плацебо характеризуют как «любое средство, более рассчитанное на то, чтобы угодить больному, чем на лечебный эффект» (Kerr C., Milne I., Kaptchuk T., 2008).

В профессиональных медицинских справочниках термин «плацебо» встречается во втором издании Нового медицинского словаря (1785) Джорджа Мозэби (George Motherby; 1732-1793). Он дает такое объяснение этому понятию: «Общеизвестный метод лечения или лечебная практика». Каким образом позже значение термина «плацебо» стало совершенно противоположным, сегодня продолжает приводить многих историков в недоумение. Так, Артур Шапиро (Arthur Shapiro), исследователь истории феномена плацебо, до сих пор считает истинные причины такого перекручивания смысла слова неизвестными (Shapiro A.K., 1968).

Как бы там ни было, идея применения плацебо в виде низкодозированных лекарств сохраняется и в XIX веке, но наравне с этим постепенно приобретает значение фармакологически инертного вещества (например в форме пилюль из хлеба или лактозы). Уже в то время (I половина XIX в.) инертные вещества начинают использовать в сравнительных клинических исследованиях (исследования Cuming R., 1805 и Forbes J., 1846). Это дает дальнейший импульс тому, чтобы за термином «плацебо» к концу XIX – началу ХХ в. окончательно закрепилось однозначное толкование и его стали применять в качестве элемента фармакологических экспериментов (Kaptchuk T.J., 1998).

По мнению Кэтрин Керр (Catherine Kerr), такой сдвиг в значении, вероятно, отражает появление в то время новых акцентов в медицине – в связи с научными открытиями в химии и фармакологии центральное место начинают занимать молекулы действующих веществ активных препаратов, а не какие-то мистические субстанции. В то же время получение положительных результатов при применении любых других средств стало рассматриваться как неспецифическое, или эффект плацебо.

Всегда приятно не прийти туда, где тебя ждут
(Оскар Уайльд)

Что же такое плацебо в его современном медицинском значении?
Плацебо  – вещество без явных лечебных свойств, используемое в качестве лекарственного средства, лечебный эффект которого связан с верой самого пациента в действенность препарата.
Эффект плацебо  – это измеримое, заметное или ощущаемое изменение физического или психологического состояния, которое возникает в ответ на терапевтически инертное воздействие извне

При этом в качестве плацебо может выступать не обязательно какой-то инертный препарат (таблетки с сахаром или введение шприцем воды для инъекций), но и инертное физическое воздействие (например облучение), а также оперативное вмешательство (при котором производится поверхностный разрез, который сразу же зашивается).

Современная история плацебо берет начало в 1946 г., когда Корнелльский университет (Cornell University, США) провел первый симпозиум по влиянию плацебо на пациентов. Однако пик интереса к плацебо приходится на 1955 г., когда бостонский врач Генри Бичер (Henry K. Beecher; 1904-1976) проанализировал результаты 15 клинических исследований, которые касались лечения различных заболеваний. Исследователь выявил, что из 1082 пациентов выздоровление отмечалось среди 35%, применявших плацебо. Результаты этих исследований он опубликовал в журнале «Journal of the American Medical Association» в статье «Всемогущее плацебо» («The Powerful Placebo», 1955). Безусловно, в то время это произвело эффект взорвавшейся бомбы и многие другие исследователи, взявшиеся изучать данный вопрос, отметили, что количество людей, отвечающих на плацебо, еще больше. В их исследованиях плацебо давало позитивный результат у 50–60% пациентов в зависимости от того, что у них пытались «лечить»: боль, депрессию, некоторые кардиологические заболевания, язву желудка и другие гастроинтестинальные заболевания.

Правда редко бывает чистой и никогда не бывает простой
(Оскар Уайльд)

Погоня за сенсацией, как это нередко бывает, сыграла злую шутку с исследователями: плацебо, вероятно, действительно обладает такой метафизической способностью, что его эффект проявляется в отношении не только испытуемых, но и самих исследователей. 40 лет спустя, в 1997 г., 2 немецких исследователя – Гунвер София Кинле (Gunver Sophia Kienle) и Хельмут Кине (Helmut Kiene) – решили «пересчитать» данные самого цитируемого исследования касательно эффекта плацебо. Их результаты, опубликованные в «Journal of Clinical Epidemiology» (статья «Мощный эффект плацебо. Факт или вымысел?» («The Powerful Placebo Effect. Fact or Fiction»), были ошеломительными: дизайн проанализированных Г. Бичером исследований имел погрешности, поэтому можно говорить о совершенно иных причинах отмечавшихся у пациентов улучшений, но это не имело никакого отношения к эффекту плацебо.

Ложное впечатление плацебо-эффекта могло быть получено различными путями: спонтанным улучшением состояния пациентов, колебаниями симптомов, регрессией симптомов к состоянию нормы, округлением результатов, применением больными дополнительных средств терапии, предвзятостью исследователей, оценкой пациентами терапии как положительной из вежливости к исследователю, психосоматическими явлениями, неправильным толкованием результатов и т.д. «Все эти факторы по-прежнему распространены в современной литературе, описывающей эффект плацебо», – заключают немецкие исследователи.

Повторный анализ исследования Г. Бичера показал, что существует множество факторов, способных повлиять на ход терапии, а также на то, как, в конце концов, будут оценены результаты этого лечения. Все это не позволяет нам быть абсолютно уверенными в том, что терапия приносит улучшение или ее результаты оцениваются адекватно. Мы должны также учитывать влияние «помех», таких как естественное течение болезни (спонтанность, когда больные могут почувствовать себя хуже или лучше независимо от того, делают ли они что-то для этого); тот факт, что пациенты ведут себя по-другому, когда участвуют в эксперименте, чем тогда, когда проходят обычную терапию; желание больных вызывать расположение исследователей к себе, давая «правильные» ответы… Собственно, это справедливо не только в случае каких-то медицинских экспериментов, но и вообще для жизни: мы стараемся нравиться, пытаемся выглядеть лучше, чем есть, желаем получить расположение других – все это вполне естественно для человека.

В мае 2001 г. в журнале «The New England Journal of Medicine» была опубликована статья, в которой и вовсе подвергалась сомнению способность плацебо проявлять какое-то влияние в отношении состояния пациентов. В статье «Действительно ли плацебо бессильно?» («Is the placebo powerless? An analysis of clinical trials comparing placebo with no treatment») датские исследователи Асберн Хробъяртссон (Asbjørn Hróbjartsson) и Петер Гетзше (Peter C. Götzsche) указали, что «нашли мало доказательств того, что плацебо способно проявлять существенные клинические эффекты». Проведя метаанализ 114 исследований, они выявили, что «по сравнению с отсутствием лечения плацебо существенно не влияет на бинарные результаты, независимо от того, являются ли они субъективными или объективными. В испытаниях с непрерывными результатами плацебо показывает положительный эффект, но он снижается с увеличением выборки, указанием возможных погрешностей, связанных с последствиями небольших исследований». Большинство исследований, проанализированных датскими учеными, были немногочисленными: в 82 из них средняя численность группы составляла 27 человек, а в других 32 исследованиях – 51.

«Высокий уровень эффекта плацебо, о котором неоднократно сообщалось во многих статьях, на наш взгляд, является результатом недостатков методологии исследований», – заключил А. Хробъяртссон.

Для того чтобы читатель понял, что для оценки влияния плацебо (собственно как и для проведения клинических исследований) необходимы более совершенные методики, а выводы требуют взвешенности и осторожности, приведем один пример.

40 лет назад молодой кардиолог Леонард Кобб (Leonard Cobb) из Сиэтла (Австралия) провел уникальное исследование по оценке процедуры, которая в то время широко использовалась у пациентов со стенокардией. Врач делал небольшие разрезы в области груди, после чего накладывал на 2 артерии лигатуры, что, как считалось, позволяло увеличить приток крови к сердцу. Раньше такая техника была популярна – 90% пациентов после такой процедуры отмечали у себя улучшение. Однако когда Л. Кобб сравнил этот метод с плацебо-хирургией (при которой он делал разрезы, но не связывал артерии), то оказалось, что оба метода по своей эффективности одинаковы. Вскоре от проведения такой процедуры отказались (Talbot M., 2000).

Так что же на самом деле показало исследование Л. Кобба? То, что подобная хирургическая процедура имела эффект плацебо? Или все же он продемонстрировал, что в хирургическом вмешательстве не было необходимости, потому что большинство пациентов в любом случае возвращаются к исходному состоянию?

Чтобы исключить влияние на результаты таких факторов, как естественное течение заболевания или возвращение к исходному состоянию, многие исследователи используют третью (контрольную) группу, которая вообще не получает лечения. В том случае, если группа плацебо демонстрирует сравнительно лучшие результаты, говорят об эффективности плацебо. Однако А. Хробъяртссон и П. Гетзше полагают, что большинство подобных исследований также не лишены недостатков, главным образом вследствие малой выборки, а исследователи отбирают таких участников, ответы которых заранее будут их устраивать.

В редакционной статье, сопровождавшей материал датских исследователей, Джон Белар (John C. Bailar III), отметил: «Тем, кто заявляет, что эффект плацебо существует, придется это доказать». Тем, кто собирается это сделать, необходимо крупное, тщательно спланированное исследование, которое позволило бы четко определить и измерить эффекты препаратов и методов лечения не только по сравнению с плацебо, но и по сравнению с отсутствием вмешательства вообще. Эти исследования должны четко различать объективные измерения (например артериальное давление, уровень холестерина и т.д.) и субъективные (например сообщения о боли или оценочные наблюдения).

Впрочем, несколько таких исследований было проведено. Так, Антонелла Полло (Antonella Pollo) и ее коллеги из Туринского университета (Università degli Studi di Torino) показали, что плацебо способно помочь при сильной боли. Так, в статье «Чувство надежды в группе плацебо и его клиническое значение в обезболивании» («Response expectancies in placebo analgesia and their clinical relevance») было рассмотрено обезболивание пациентов, перенесших торакотомию бупренорфином, по требованию в течение 3 дней подряд параллельно с основным внутривенным введением изотонического раствора. Однако всем пациентам об этом сообщали по-разному. Так, группа № 1 не знала, что им вводится какой-то анальгетик (естественное протекание болезни); группе № 2 сообщали, что вводимый изотонический раствор является либо мощным анальгетиком, либо плацебо (классическое двойное ослепление). Группе № 3 сообщили, что вводимый раствор является мощным обезболивающим средством (обманчивое сообщение). Таким образом, в то время как обезболивающая терапия во всех 3 группах была совершенно одинаковой, информация о том, что вводится, отличалась. Результаты измерялись путем регистрации количества требуемых доз бупренорфина в течение 3 дней лечения. Исследователи отметили, что в группе № 2 запросов на введение бупренорфина было ниже в сравнении с группой № 1. Однако это снижение было еще больше в группе № 3. В целом, после 3 дней группа № 1 получила 11,55 мг бупренорфина, группа № 2 – 9,15 мг, а группа № 3 – 7,65 мг. Несмотря на такие существенные отличия обезболивание было одинаковым во всех 3 группах. Эти результаты показывают, что различная устная информированность, настраивавшая пациентов на четкие или неопределенные ожидания, давала разный плацебо-эффект. Тот, в свою очередь, вызывал резкое изменение поведения, способствовавшее сокращению потребления анальгетика. Таким образом, пациенты, которые думали, что применяют мощный анальгетик, просили на 34% меньше бупренорфина, чем больные, которым не говорили ничего, и на 16% меньше, чем те, которым сказали, что они принимают или обезболивающее, или плацебо. Каждая группа в итоге получила одинаковое количество обезболивающего, но их просьбы относительно такого лекарственного средства резко отличались.

Подводя итог, важно отметить, что установка пациента включает в себя лечение медицинским персоналом в медицинском учреждении, а значит – и мотивацию на исцеление, а также убеждение, что терапия окажется эффективной. Различная информированность больных в исследовании, которое мы описывали выше, обусловила разные ожидания. И мы увидели, что их вера, мотивация и ожидания имели существенное значение для эффекта плацебо. Все вместе это называется эффектом субъективного ожидания. Классическая выработка условного рефлекса и предложение авторитетного целителя, кажется, являются спусковым крючком эффекта плацебо.

С чем же связан эффект плацебо?

Некоторые ученые полагают, что он имеет чисто психологическую основу. Так, психолог Ирвинг Кирш (Irving Kirsch) из Университета Коннектикута (University of Connecticut), уверен, что эффективность антидепрессантов может быть почти полностью объяснена эффектом плацебо. Он и Гай Сапирштайн (Guy Sapirstein) проанализировали 19 клинических исследований эффективности антидепрессантов и пришли к заключению, что в 75% случаев улучшение наступало не из-за изменения нейромедиаторной активности мозга, а вследствие эффекта плацебо. «Критическое значение имеет наша вера в то, что что-то должно произойти. При этом если пациент отмечает какие-то положительные изменения, далеко не обязательно к этому причастны препараты», – считает он.

Но как бы то ни было, вера и настрой на изменения плюс внушаемость – все это способно привести к изменениям в биохимических процессах. Сенсорные переживания и мысли могут повлиять на нейрохимические процессы, которые, в свою очередь, оказывают влияние на другие биохимические системы, включая гормональную и иммунную. Таким образом, эффект плацебо вполне можно объяснить с помощью современных знаний, которые говорят о том, что положительный настрой и вера очень важны для физического здоровья, а также исцеления. Но все это вовсе не значит, что можно ничего не предпринимать в плане лечения и исцеляться одной лишь верой, а также и то, что если человек не верит в исцеление, он не выздоровеет.

Однако существует мнение, что плацебо-эффект может заключаться не в воздействии на организм, а во влиянии на существующие стереотипы поведения – изменение отношения пациента к собственным поступкам и словам о самочувствии способно повлиять на химические процессы в мозгу.

Вторая теория, которая могла бы объяснить эффект плацебо, заключается в том, что сам процесс лечения, при котором пациенту уделяется внимание, забота, доброжелательное отношение и т.д. может быть причиной соматических изменений, способствующих исцелению. Ведь изменяющееся в ходе такого отношения настроение пациента в свою очередь инициирует высвобождение эндорфинов, катехоламинов, кортизола или адреналина. Это способствует снижению уровня дистресса за счет появления надежды или уменьшения сомнений, которые касаются методов лечения или его возможных исходов. Устранение стрессового состояния способствует предотвращению пагубных изменений в организме или их замедлению.

Поскольку эффект плацебо демонстрирует изменчивость у разных типов людей, некоторые исследователи ищут доказательства генетической предрасположенности, которая обуславливала бы восприимчивость к плацебо. Так, профессор Эндрю Лейхтер (Andrew Leuchter) из Института нейронауки и поведения человека Семела Калифорнийского университета (UCLA Semel Institute for Neuroscience and Human Behavior; Лос-Анджелес, США), считает, что плацебо действует через центральные пути, модулируемые моноаминами, которые находятся под сильным генетическим контролем.

Он вместе с коллегами изучил 2 гена: катехол-О-метилтрансферазы (КОМТ) и моноаминооксидазы А (МАО-А). Оба гена имеют так называемый полиморфный участок, который варьируется по строению, причем одни вариации усиливают работу фермента, а другие, наоборот, ослабляют. Оказалось, что у пациентов с вариациями гена, поддерживающими высокую активность фермента MAO-A, плацебо проявляло наименьший эффект, чем у больных с другими генотипами. Пациенты с генетически обусловленной низкой активностью фермента КОМТ были менее чувствительны к плацебо, чем обладатели других вариантов гена. Однако при этом исследователи подчеркивают, что генетика – не единственное объяснение ответа на плацебо. Вероятно, в этом задействовано несколько биологических и психосоциальных факторов.

Важно–неважно… неважно–важно…
(Льюис Кэрролл. Алиса в Стране чудес)

Что бы ни было причиной изменений при приеме плацебо, тем не менее остается открытым вопрос: насколько этичным является его использование? Можно ли «обманывать» пациентов с сильной болью, давая им плацебо, или необходимо уменьшить выраженность их боли и страдания с помощью препарата с доказанной эффективностью? Можно ли использовать плацебо, чтобы принести пользу пациенту? Действительно ли неэтично со стороны врача назначать плацебо, не сообщая об этом больному? Если информирование пациента снижает эффективность плацебо, то можно ли оправдать «обман», если он (обман) гарантирует пользу?

Некоторые зарубежные специалисты считают, что практика назначения плацебо оправдана в тех случаях, когда можно рассчитывать на выгоду и нет опасности причинить существенный вред здоровью или ухудшить состояние. Другие полагают, что скрывать от пациента истинную суть лечения неэтично и что практика информированного согласия требует сообщать больному о том, что он принимает плацебо. Наконец, третьи – представители комплементарной (нетрадиционной) и альтернативной медицины – не вникают в то, приводят ли их подходы к эффекту плацебо или нет. Мнение многих из них состоит в том, что пока их методы терапии формируют у пациентов ощущение эффективности, совершенно не обязательно устанавливать истинную природу этих изменений. В то же время сейчас это отношение меняется и получает распространение иная крайность: некоторые защитники нетрадиционных методов признают, что в основе их подходов лежит эффект плацебо и именно поэтому (по их мнению) методы комплементарной медицины лучше, чем традиционные.

Однако в то время как многие представители западной традиционной медицины пытаются найти решение этической дилеммы относительно использования плацебо, представители альтернативных подходов, кажется, априори считают свои методы этичными, поскольку верят в энергию ци, чакры, Прана, вата, питта, ауру, память воды и прочие ненаблюдаемые процессы, которые рады предложить в качестве магических средств или подводят под них доказательную базу.

Так, например, раньше современные сторонники гомеопатии склонялись к тому, что в основе механизма этого подхода лежит память воды (согласно этой теории вода на молекулярном уровне обладает памятью о веществе, некогда в ней растворенном, и сохраняет свойства первоначального раствора после того, как в нем не остается ни одной молекулы вещества). Но не так давно появилась теория о том, что по своей сути гомеопатия – это… наномедицина.

По крайней мере, именно об этом идет речь в статье 2 индийских исследователей под названием «Гомеопатия становится наномедициной» («Homeopathy emerging as nanomedicine»), опубликованной в журнале «International Journal of High Dilution Research» (Upadhyay R.P., Nayak C., 2011). Они связывают это с технологией приготовления гомеопатических препаратов, которая заключается в посерийном разведении матричных настоек в стеклянных сосудах, сопровождаемом активным встряхиванием (так называемом потенцированием). В результате этого наночастицы стекла сосудов переходят в раствор и «запоминают» информацию с молекулы активного вещества, которая затем передается при приготовлении каждого последующего разведения другим таким же частицам. Идея о том, что гомеопатия по сути является наномедициной, встречается и у некоторых сторонников гомеопатического движения. Однако тонкостей или механизмов наши гомеопаты пока не уточняют.

Раз уж мы отвлеклись на гомеопатию, то что же об ее эффективности говорят исследования, соответствующие принципам доказательной медицины? В 2005 г. в Бернском университете (University of Berne; Швейцария) коллективом авторов был осуществлен метаанализ исследований гомеопатических средств и исследований эффективности аллопатических препаратов. В результате не было выявлено существенных отличий между эффектами гомеопатических препаратов и плацебо (8 исследований), тогда как в исследованиях аллопатических лекарственных средств (6 исследований) была продемонстрирована значительная эффективность (Shang A., Huwiler-Müntener K., Nartey L. et al., 2005).

Мой любимый цвет, мой любимый размер…

• форма выпуска имеет значение: красивая капсула имеет больший эффект, чем таблетка, а инъекция – больший, чем капсула;
• размер имеет значение: большая таблетка плацебо обладает большей эффективностью, чем маленькая;
• дозировка имеет значение: 2 таблетки плацебо эффективнее, чем 1;
• схема приема имеет значение: 2 таблетки 1 раз в сутки проявляют больший эффект, чем 1 таблетка 2 раза в сутки;
• цвет имеет значение: таблетки плацебо голубого цвета подойдут как успокоительное, желтого – как антидепрессант;
• брэнд имеет значение: плацебо с названием и в упаковке лучше, чем без таковых.

Подобное лечится подобным

Однако вернемся к науке и традиционной медицине, где идея эффекта плацебо активно используется как раз для развенчивания мифов и проверки свойств новых препаратов.

В первом случае можно вспомнить о роли плацебо в развенчании мифов о животном магнетизме, придуманном Фридрихом Месмером (Friedrich Anton Mesmer; 1734-1815) и намагничивании воды по методу Шарля д’Эслона (Charles d’Eslon, 1739-1786) (последний практически без изменений успешно начал использоваться 200 лет спустя Аланом Чумаком), а во втором – к исследованию эффективности «Патентованных тракторов Перкинса» (1796 г.).

В современной медицине роль плацебо полностью соответствует пословице «клин клином вышибают» – благодаря его использованию и сравнению результатов мы можем избавиться от неэффективных лекарств, действенность которых не превышает плацебо. Ведь как еще можно узнать, действительно ли новый препарат оказывает действие, или изменения, о которых сообщает больной, являются всего лишь плодом его воображения, поскольку желаемое выдается за действительное? Именно на таком сравнении сегодня основывается доказательная медицина. Идея проста: нескольким группам пациентов дают одинаковые по цвету и форме таблетки, но в одних содержится изучаемое вещество, а в других – инертное. Сравнивая полученные результаты, можно говорить о том, насколько эффективен препарат.

В идеале исследование, отвечающее принципам доказательной медицины, должно иметь большую выборку пациентов, а также быть двойным слепым рандомизированным плацебо-контролируемым мультицентровым.

Под слепым исследованием понимают, что пациенты не знают, принимают ли они плацебо или препарат; двойное ослепление исключает также осведомленность медицинского персонала. Рандомизация предполагает случайное распределение пациентов по группам, что исключает влияние на результаты исследователей. Мультицентровые исследования проводится в нескольких клиниках (из разных городов или даже стран), не знающих друг о друге (Водовозов А., 2010).

Наконец, остается нерешенным лишь вопрос безопасности плацебо: если оно включает индифферентные вещества, можно ли говорить о его абсолютной безопасности?

Если не говорить об использовании плацебо в клинических исследованиях, то вряд ли его можно считать безопасным, как бы сторонники хиропрактики, астрологии, гомеопатии не пытались нас в этом убедить.

Самая большая опасность состоит в том, что пациенты могут стать зависимы от всех этих ненаучных методов: плацебо способно открыть дорогу шарлатанам. С одной стороны, таких больных можно убедить в том, что они подвержены каким-то заболеваниям, которые были определены, например, путем фотографирования ауры. В худшем же случае, пациенты, обращающиеся к экстрасенсам, но действительно нуждающиеся в медицинской помощи, могут долго ждать чуда исцеления не обращаясь за медицинской помощью, при этом упустив драгоценное время.

Еще одной из обратных сторон плацебо является эффект ноцебо, когда больной верит в негативный исход лечения, несмотря на то, что ему вводится индифферентное вещество.

Так, в одном из экспериментов пациентам с бронхиальной астмой давали вдохнуть пар, при этом сообщая, что это раздражающее химическое вещество или аллерген. После этого примерно у половины участников возникали проблемы с дыханием. Для устранения приступа астмы им давали другое средство, якобы препарат с бронхорасширяющим свойством, и симптомы астмы исчезали. На самом же деле и в первом, и во втором случаях на исследуемых распыляли раствор морской воды. В другом исследовании около 20% пациентов, принимающих плацебо в ходе одного из клинических исследований, сообщали о развитии у них побочных эффектов (www.health.harvard.edu). Похожим образом формировались побочные реакции при введении противогриппозной вакцины и обычного изотонического раствора в качестве плацебо. Однако если реакция в месте инъекции была ожидаемо более выражена при вакцинации, то общие симптомы (лихорадка, насморк, кашель, боль в горле, головная боль, слабость и т.д.) отмечались в группе плацебо не намного реже (рисунок) (Ohmit S.E., Victor J.C., Teich E.R. et al., 2008).

Локальные и системные побочные реакции на 7-й день
после введения противогриппозной вакцины и плацебо у 1917 испытуемых

Результаты таких нехитрых исследований показывают не только то, как функционирует человеческий мозг, но и насколько не сложно манипулировать сознанием. Однако то, с какой легкостью это можно будет сделать и будет ли такая манипуляция нам во благо или во вред – во многом зависит от наших знаний.

Портал «Вечная молодость» http://vechnayamolodost.ru
30.08.2012