«ГемаКор»: через риски – к рынку
Тест на крови
Галина Костина, «Эксперт» № 48-2012
Семнадцать лет исследований – и уникальные диагностические системы, оценивающие свертываемость крови, готовы к применению в медицине. Компания «ГемаКор» в ноябре вышла с ними на рынок.
С момента когда профессор кафедры биофизики физического факультета МГУ Фазли Атауллаханов вдруг запнулся на полуслове, рассказывая студентам о механизме свертывания крови, и до создания системы, реализующей зародившуюся тогда идею, прошло семнадцать лет. «Эксперт» следит за развитием этой истории в течение пяти из них. В 2008 году вышла статья «45 микронов в минуту» (см. № 50) о научных экспериментах, в деталях показавших, как растет тромб. В результате этих исследований стало понятно, что на свет может появиться уникальная система диагностики свертываемости крови. Понадобились команда и инвесторы. Созданная под научную идею компания прошла все стадии классического развития инновационного бизнеса. Сначала НИОКР поддержал РФФИ, в момент выхода на этап создания тестовых приборов диагностики – бизнес-ангелы и наконец, когда понадобился стратегический инвестор, – «Роснано» и «Сбербанк Капитал» (см. «Инноваторы в жестких условиях», «Эксперт» № 22 за 2010 г.). Не все шло гладко. Были риски и трудности. И все же компания с готовыми системами для диагностики тромбодинамики выходит на российский рынок. Впереди более амбициозные цели – выход на мировой рынок емкостью миллиард долларов и усовершенствование метода для расширения сферы применения.
Смотрите, как растет тромб
Когда профессору МГУ и завлабу Гематологического научного центра РАМН Фазли Атауллаханову пришла в голову гениальная идея попробовать сымитировать процесс свертывания крови на лабораторном столе, он не мог поверить, что такие опыты до сих пор никто не ставил. Это было странно: если картина свертывания крови в общих чертах была известна, то ее мелкие, но очень важные детали – нет. И это была не просто блажь покопаться в нюансах: фундаментальные детали могли подсказать, как работают системы свертывания у конкретного человека. А они могут работать по-разному. В традиционной медицине на тот момент существовали тесты, которые хорошо показывали склонность к плохой свертываемости – гемофилии, а вот тестов на склонность к тромбозам не было. Хотя гемофилия – редкое заболевание, а тромбозы встречаются часто.
Известно, что система свертывания крови реагирует на малейшее повреждение сосудов. Мощная система разворачивает целую сеть различных факторов, которые приводят к образованию тромба, заделывающего дырочку в сосуде. Запуск процесса свертывания осуществляет так называемый тканевый фактор. Он находится во всех тканях, кроме той, что выстилает внутреннюю стенку сосудов (если бы он находился там, то кровь свертывалась бы постоянно). При повреждении сосуда кровь соприкасается с тканевым фактором и приводит в действие систему свертывания. Так запускается каскад реакций, при котором различные факторы системы ускоряют свертывание. Никто, однако, не догадывался, откуда система знает, в какой момент ей нужно останавливаться и как это происходит. Ведь если процесс не остановить, то вся кровь в организме свернется.
В процессе эксперимента ученые выращивали на специальной пластинке фибробласты (клетки кожи), на поверхности которых есть тканевый фактор. Пластинку приводили в контакт с плазмой крови (в ней находятся многочисленные элементы системы свертывания) и смотрели, как растет тромб. Весь этот процесс снимали на цифровую камеру. Многочисленные испытания и наблюдения показали удивительную картину: один и тот же белок запускал систему свертывания, и он же инициировал остановку этого процесса. Но природа использовала маленькую хитрость: инициация остановки свертывания крови происходила медленнее, чем ускоряющийся процесс свертывания, чтобы дать время образоваться тромбу. Исследования позволили описать весь процесс в деталях. Ученые поняли, что важные характеристики процесса – время начала роста, скорость роста и размер тромба – позволяют дифференцировать не только гемофилию и тромбофилию, но и их различные вариации. А это дает возможность предлагать различные подходы в терапии.
Фазли Атауллаханов привлек к своим изысканиям не только коллег – Василия Сарбаша, Георгия Гурия, Римму Волкову, Елену Синауридзе, но и своих аспирантов и студентов – Сергея Карамзина, Игоря Пивоварова, Ольгу Фадееву, Михаила Пантелеева. Они составили мультидисциплинарную команду биологов, физиков, химиков, инженеров, математиков.
И явились ангелы
Для того чтобы проводить эксперименты, ученые собрали некое доморощенное устройство, которое, по словам Атауллаханова, сначала напоминало избушку на курьих ножках. К платформе с лабораторными стеклышками крепилась любительская камера. Да и сам технологический процесс был довольно сложным, нужно было выращивать фибробласты, чтобы затем после некоторых манипуляций можно было наблюдать за ростом тромба. Ясно, что это годилось лишь для лабораторных экспериментов, но отнюдь не для клиники. В совершенствовании прибора пригодились не только знания ученых, но и опыт и база тогдашнего аспиранта Игоря Пивоварова, параллельно работавшего директором фирмы, выпускающей лазерную медтехнику.
Ученые все время были озабочены поиском денег. На стадии научных экспериментов им помогал Российский фонд фундаментальных исследований (РФФИ), но когда проект стал выходить в практическую плоскость, потребовались другие инвесторы. По западной классике, в этот момент к проекту подключаются бизнес-ангелы. В России в то время ангелы не толпились, но связи все же помогли найти двоих. Возможно, решающими факторами были ясность проекта и его уникальность: в мире таких систем не было. Максим Авдеев и Андрей Хмелинин, для которых венчур стал чем-то вроде хобби, дали денег на создание первоначальной версии диагностических аппаратов и программного обеспечения, оформление некоторых патентов и подготовку бизнес-плана. Позже бизнес-ангелы вошли в команду авторов проекта. По словам Игоря Пивоварова (ныне гендиректора компании «ГемаКор»), именно на этой стадии многие научные проекты терпят крах: «Нужны сравнительно небольшие деньги – тысяч сто долларов – и помощь в управлении проектом, чтобы ученые могли двигаться дальше. Я знал немало случаев, когда ученые либо не могли ясно изложить суть проекта и его перспективы, либо не хотели делиться правами на интеллектуальную собственность, либо не могли создать команду».
Первые диагностические приборы были созданы и отданы на обкатку в несколько российских лабораторий, а также в лаборатории в США и во Франции.
Тем временем деньги бизнес-ангелов подходили к концу, а команде нужно было переходить к новой, более капиталоемкой стадии – созданию промышленных образцов приборов и тестов, а также к клиническим испытаниям. Как назло, этот момент совпал с мировым финансовым кризисом 2008 года.
«Любой революционный метод, не имеющий аналогов в мире, рано или поздно становится интересным другим научным группам и компаниям, – объясняет Пивоваров. – И ты либо находишь деньги, двигаешь свой проект и получаешь хорошие позиции на рынке, поскольку у тебя есть фора, либо потихоньку ползешь, тебя обгоняют, оставляя лишь лавры почетного изобретателя».
Немногочисленные российские венчуристы во время кризиса не спешили вкладываться в молодые инновационные компании. Оставалось уповать на недавно созданную государством корпорацию «Роснано». «Надежды, правда, практически не было, – рассказывает Игорь Пивоваров. – Мы слышали, что пробиться в “Роснано” с проектом нелегко». Тем не менее команда прошла экспертный совет. Однако понадобилось еще почти полтора года, чтобы согласовать все детали, создать под проект новую компанию, написать совершенно новый бизнес-план, согласиться с жестким графиком и найти соинвестора, которым стал «Сбербанк Капитал». В это время Игорю Пивоварову с его компанией «Жива» пришлось тоже выступить в роли бизнес-ангела, чтобы проект не тормозился: нужно было получать результаты, дорабатывать прибор.
Наконец, в 2010 году было подписано соглашение с «Роснано», и созданная под проект компания «ГемаКор» вздохнула свободнее, получив первый транш.
Через риски к рынку
Общее финансирование составит 640 млн рублей. Эти деньги рассчитаны на первые три года жизни проекта. На момент получения первого транша бизнес-ангелы и члены команды потратили примерно 9 млн рублей. Деньги инвесторов должны были, в частности, пойти на создание сложной пресс-формы для кювет, на которые наносится нанопокрытие с активатором свертывания крови. Поскольку требования к этому расходному диагностическому материалу велики, компания потратила немало усилий на поиск соответствующего оборудования и исполнителей. Это было непросто, в России таковых не нашлось: пробовали – не получалось. Пока остановились на том, что кюветы делают по контракту в Швейцарии.
Ко времени подписания соглашения с «Роснано» окончательно не была завершена научно-исследовательская часть, а это высокие риски как для компании, так и для инвестора. «Когда мы делали научную часть, мы использовали клетки (фибробласты), которые выращивали в культуре, и они потом активировали свертывание, – рассказывает Фазли Атауллаханов. – Но для медицины клетки очень неудобны, капризны. Нам нужно было создать белок в очищенном виде, который на поверхности пластика обладал бы такой же работоспособностью, как белок в клетке». Ученые научились делать такое покрытие, но оно было нестабильным и в некоторых случаях отслаивалось. К тому же эти активаторы имели короткий срок жизни – примерно месяц. Это была серьезная задача, которую решали почти полтора года. Но, к счастью, сделали идеальное стабильное покрытие, которое может храниться долго. «Было несколько идей, – рассказывает Атауллаханов, – и одна из них сработала. Правда, для этого пришлось ехать в США и просить коллег поработать с их оборудованием для лазерной чистки пластиковых покрытий». Затем «ГемаКор» приобрел такой прибор для своего производства.
За два года «ГемаКор» наладил мелкосерийное производство на арендованных площадях. «С большим производством мы пока не спешим, а то бывает, что инноваторы вбухивают деньги в огромный завод, а потом оказывается, что продукт спроса не находит, – говорит Игорь Пивоваров. – Мы будем двигаться поэтапно. Пока начинаем осваивать российский рынок».
До недавнего времени диагностические системы для теста тромбодинамики поставлялись в научно-исследовательские лаборатории, которые проводили клинические исследования. Но старт продаж отмечен: одна система продана. Десяток клиник направили запросы на покупку. Один диагностический прибор стоит 350 тыс. рублей, один тест – 600 рублей.
Диагностическая лабораторная система «Регистратор тромбодинамики Т-2»
и набор расходных материалов для проведения исследования на 10 определений
(изображения с сайта OOO «ГемаКор» – ВМ)
Сфера использования таких диагностических систем широка. «Они важны в сосудистой хирургии, кардиологии, в интенсивной медицине, при любых крупных операциях, после которых назначаются антикоагулянты, – рассказывает руководитель отдела клинических исследований компании “ГемаКор” Илья Серебрийский. – По показаниям после крупных операций назначают антиагреганты и антикоагулянты, которые препятствуют образованию тромбов. Но каждый человек индивидуален, и различия в системе свертывания могут быть серьезные. Врач после теста способен понять, адекватна ли терапия, и подкорректировать лечение». Это очевидные направления применения диагностических систем. По-хорошему, тромбодинамику должны измерять в каждой поликлинике. Склонность к образованию тромбов может означать риск инфарктов и инсультов в будущем. И в такой диагностике нуждаются если не все поголовно, то как минимум группы риска – мужчины старше пятидесяти лет, гипертоники, больные диабетом, беременные женщины.
Пока «ГемаКор» начинает осваивать российский рынок, но готовится и к выходу на мировой. «Мы продолжаем заниматься патентованием в разных странах, – говорит Игорь Пивоваров. – В следующем году начинаем клинические испытания в Европе. Если все пойдет хорошо, возможно, уже через год мы сможем получить там разрешение на продажи». А рынок таких тестов в Европе и США оценивается примерно в миллиард долларов. У компании могут быть хорошие шансы, поскольку таких систем в мире еще нет.
Компания выделила дочерний проект – создание диагностических систем, делающих анализ из цельной крови, а не из плазмы, как сейчас, что сэкономит время получения результата. Это важно для применения систем в экстремальных ситуациях, к примеру при обширных кровотечениях, когда решение надо принимать быстро. С этим проектом «ГемаКор» стал резидентом Сколкова.
Портал «Вечная молодость» http://vechnayamolodost.ru
04.12.2012