Деньги здесь

Евгения Обухова, специальный корреспондент журнала D` — журнала о личных финансах
«Эксперт» №40 (629)

«Раньше фондам прямых инвестиций было очень тяжело работать. Еще полгода назад компании только фыркали в нашу сторону: зачем продавать нам пакет, когда можно выйти на IPO?! — говорит управляющий одного из офшорных фондов прямых инвестиций. — Зато теперь они сами приходят к нам и предлагают купить долю в их бизнесе. Мы уверены, что неликвидные компании будут продаваться с большим дисконтом. Надо только еще немного подождать».

Это типичный пример настроений, царящих сейчас в среде управляющих фондами прямых инвестиций (ФПИ). Оговоримся сразу: под ФПИ мы будем здесь понимать и западные фонды частного капитала (private equity), и офшорные фонды, сформированные из денег российских инвесторов и управляемые российскими управляющими, и, наконец, кэптивные фонды прямых инвестиций, существующие при российских финансово-промышленных группах, — словом, все фонды, финансирующие компании, обычно непубличные, с целью за несколько лет нарастить капитализацию этих компаний. Еще год назад большое число возникающих в России ФПИ — как местных, в форме закрытых паевых фондов, так и пришлых западных — воспринималось многими финансистами с иронией. «Десять управляющих гоняются за одним проектом», — шутили на рынке. Зато сейчас ситуация изменилась кардинально. Финансовый кризис привел к тому, что число компаний, отчаянно нуждающихся в деньгах, растет с каждым днем. В то же время рынки долгового и банковского финансирования для подавляющего большинства из них попросту закрыты. «Компании предлагают по своим долговым бумагам ставки в 30 процентов, но даже под такую доходность они не могут найти финансирование», — констатирует директор инвестиционного фонда Chiron Capital Сергей Марков. В такой ситуации ФПИ могут выступить в роли — без преувеличения — спасителей бизнеса. «Для многих компаний единственным способом финансирования своей деятельности в современных условиях становится продажа долей бизнеса сторонним инвесторам, и фонды прямых инвестиций могут выступить такими инвесторами, — считает управляющий директор UFG Private Equity Дмитрий Хилов. — Сегодняшняя ситуация на рынке, когда многие потенциально интересные активы значительно упали в цене, чрезвычайно благоприятна для инвесторов. В этом смысле ФПИ, располагающие свободными денежными средствами, действительно находятся в уникальной ситуации и вправе рассчитывать на доходность, превышающую среднюю по рынку». Говорить о потенциальной доходности управляющие ФПИ любят еще меньше, чем все остальные управляющие активами, но в частных разговорах в качестве нижней планки доходности называют 35–40% годовых.

Разбить кубышку

«На сегодняшний день private equity — это, пожалуй, единственный сектор наряду с государством, который располагает живыми деньгами», — соглашается управляющий партнер Icon Private Equity Кирилл Дмитриев. Каков же объем этих денег? Сектор прямых инвестиций сам по себе довольно непрозрачен, кроме того, как уже отмечалось, существуют разные типы фондов, что также затрудняет оценки всего рынка. Однако кое-какие прикидки сделать можно. «В данный момент емкость рынка PE Росси можно оценить в 50 миллиардов долларов, десять из которых приходится на western style (классические фонды прямых инвестиций для частных инвесторов, которые свободны в принятии решений), 40 миллиардов — на кэптивные фонды», — полагает директор по инвестициям инвестиционного фонда CapMan Russia Александр Никитин. «За 2002–2008 годы о намерении вложить средства в экономику РФ заявило около ста фондов, — рассуждает Кирилл Дмитриев. — Общая сумма заявленных объемов инвестиций составляет 70–75 миллиардов долларов. По нашим оценкам, ФПИ уже вложили в экономику РФ от 15 до 20 миллиардов. Соответственно, остается порядка 50 миллиардов заявленных средств. В реальности же фонды, готовые инвестировать в Россию, располагают примерно третью этой суммы».

Итого российские компании могут рассчитывать на то, что в их бизнес ФПИ в ближайшие месяцы инвестируют до 15 млрд долларов. Сумма не такая уж и большая, учитывая, что только по облигационным выпускам до конца 2008 года отечественным эмитентам предстоит выплатить более 11 млрд долларов. «ФПИ остаются нишевыми инвесторами, и сумма их средств в несколько миллиардов не компенсирует уход с рынка сотен миллиардов долларов кредитов и долговых инструментов российских и иностранных банков и других финансовых институтов», — предостерегает партнер Baring Vostok Capital Partners Елена Ивашенцева, добавляя, что западные ФПИ в текущих условиях, скорее всего, будут более осторожны, чем обычно. Однако управляющие отмечают, что сегодня на Западе есть довольно большое число фондов, у которых пока нет инвестиций в нашей стране, но которые имеют мандат на Россию и сейчас приглядываются к нашим активам.

Вообще, рост числа и объемов ФПИ, а также все больший интерес к ним со стороны клиентов — это общемировая тенденция. Соответственно, инвестиции их приобретают все больший размах. «В последние годы мы наблюдали несколько примеров, когда очень крупные компании, такие как Chrysler, поменяли свой статус с публичного на частный, — напоминает Дмитриев. — Отчасти это связано с огромным числом норм, регулирующих работу публичных компаний в США и ЕС и накладывающих слишком сильные ограничения на их развитие. Кроме того, частные компании гораздо меньше зависят от колебаний финансовых рынков. Менеджеры публичных компаний чаще поддаются стадному чувству, принимают сиюминутные решения, чтобы любой ценой достичь роста курса акций, так как от этого в значительной степени зависит их вознаграждение, стоимость их опционов». Впрочем, российскому бизнесу процесс перехода публичных компаний в частные явно не грозит, ведь суммарный free-float наших компаний и так не превышает 25%. Таким образом, Россия особенно привлекательна для ФПИ, поскольку тут более чем достаточно закрытых компаний, капитализация которых не разогнана биржевым обращением.

Но в любом случае инвестфонды, обладающие свободными средствами, пока не спешат разбивать кубышку и скупать подешевевшие компании. Причин тому несколько. Во-первых, управляющие ждут, что активы будут еще некоторое время падать в цене. «Сейчас мы видим лишь вершину айсберга, я уверен, что процесс удешевления активов будет идти и дальше, и чем дольше будут выжидать ФПИ, тем по более выгодным ценам они смогут осуществить инвестиции, — уверен Сергей Марков. — Пик распродаж активов мы увидим через два-три месяца; к тому моменту дисконт от летних цен составит 30–50 процентов».

Во-вторых, ситуация на глобальных финансовых рынках и в мировой экономике пока совершенно туманна, а в таких условиях начинать активно инвестировать слишком рискованно. Елена Ивашенцева категорична: «Я ожидаю, что ситуация на рынке и в экономике будет ухудшаться. Мы переживаем очень глубокий системный финансовый кризис, он обязательно повлияет на экономику, и потрясения будут продолжаться в течение долгого периода, как минимум 12–18 месяцев. В этой ситуации есть риск инвестировать в компанию, которая успешно развивалась в последнее время и резко подешевела в условиях кризиса, в надежде быстро перепродать с большой прибылью. Но на фоне продолжения кризиса ситуация в такой компании может резко ухудшиться, и придется вкладывать новые средства для спасения бизнеса. В условиях системного кризиса мы не верим в спекуляции и смотрим на все наши инвестиции как на средне— и долгосрочные. Нужно четко прогнозировать, как бизнесы переживут ближайшие год-два в тяжелых условиях. Поэтому мы весьма осторожны, хотя и активно общаемся с новыми компаниями, которым нужны инвестиции». В качестве показательного примера управляющие Baring Vostok приводят «СТС Медиа». «Компания очень сильно пострадала от падения рекламы после кризиса 1998 года, — вспоминает Елена Ивашенцева. — Некоторые фонды прямых инвестиций инвестировали в СТС в 1999 году дешевле, чем компания стоила до кризиса. А мы купили крупный пакет акций после 11 сентября 2001 года, когда иностранные фонды активно продавали российские активы после очередного финансового кризиса и цена была существенно ниже, чем в 1999 году».

И в-третьих, низкая цена входа для ФПИ является не единственным условием. «Отбор компаний у нас очень жесткий, — рассказывает Александр Никитин. — Нам необходимо, чтобы в компании был вменяемый менеджмент, чтобы она имела хорошую историю, так что из ста проектов, которые попадают ко мне на стол, мы инвестируем лишь в два. Поэтому тот факт, что сейчас претензии владельцев активов по цене этих активов снизились на 25–30 процентов, сам по себе является важным, но далеко не определяющим». Иными словами, наивно было бы ожидать, что ФПИ ввиду снижения цен немедленно бросятся покупать все подряд. Даже при наличии довольно внушительных свободных средств они обычно подходят к выбору объекта очень осторожно. Скорее всего, ФПИ будут потихоньку отбирать привлекательные компании, чтобы не торопясь войти в их капитал в ближайшие 6–12 месяцев. Кстати, самое забавное, что, по словам управляющих ФПИ, до сих пор далеко не все бизнесмены понимают, в какую западню угодили. Но совсем скоро они окажутся лицом к лицу с реальностью, и вот тут на помощь и явятся ФПИ.

Последние станут первыми

Часто ФПИ, вне зависимости от своего типа, действуют как стратегический инвестор: приобретают долю в компании (как правило, не менее 25%, чтобы контролировать менеджмент) и начинают наращивать капитализацию бизнеса, с тем чтобы через несколько лет перепродать его с прибылью. Однако нередки и другие методы финансового участия ФПИ в деятельности компании — разного рода кредиты и займы. «ФПИ могут осуществлять комплексное финансирование — акционерное вместе с предоставлением кредитных линий и займов, а также предоставление самого по себе заемного капитала, — рассказывает Сергей Марков. — Нередко кредиты являются конвертируемыми, то есть при невыполнении менеджментом компании-заемщика определенных условий (скажем, недостижении тех или иных финансовых и операционных показателей) займы конвертируются в акции. Конвертация может быть и заранее оговорена с компанией».

Именно такие займы могли бы использоваться, если бы фонды решили взять на себя задачу пополнить баланс компаний, испытывающих сейчас проблемы с ликвидностью. Кроме того, финансирование со стороны ФПИ легко может стимулировать волну слияний и поглощений, причем проходить эти слияния будут по доселе невиданной на российском рынке схеме: не лидеры отрасли будут приобретать мелких игроков, а наоборот. Все дело в том, что агрессивный рост нынешних лидеров во многих секторах был обеспечен именно заемными средствами. Но, активно занимая и вкладывая в расширение бизнеса, такие гиганты сами вырыли себе яму (в случае если расширение до сих пор не начало приносить адекватные прибыли). «Компаниям, у которых очень высока доля заемных средств, доступ к новому финансированию сейчас будет ограничен, а тот, кто менее остальных зависит от заемных средств, окажется в лучшем положении по сравнению со своими конкурентами, — объясняет механику Сергей Марков. — Поэтому при финансовой поддержке фондов прямых инвестиций компании смогут поглощать или приобретать доли в компаниях-конкурентах с оборотом, в три-четыре раза больше их собственного».

До сих пор усилия ФПИ были сосредоточены в основном на финансовых и фармацевтических компаниях (см. график). Однако теперь приоритеты управляющих изменились: с огромным интересом они присматриваются к ритейлу и производству продуктов питания. А вот о покупке девелоперов, которых, казалось бы, можно приобретать уже сейчас по бросовым ценам, почти не упоминают: видимо, в дальнейшем росте рынка продуктов питания управляющие ФПИ уверены гораздо больше, чем в потенциале роста отечественной недвижимости. Кроме того, круг интересов ФПИ вполне четко очерчен рамками малого и — преимущественно — среднего бизнеса.

Портал «Вечная молодость» www.vechnayamolodost.ru
13.10.2008