Победить старение
Российские ученые нашли способ победить старение
За последние годы российская наука продвинулась в исследовании механизмов, вызывающих инфаркты, инсульты и катаракту. Зачем эволюции старение? Как оно работает на биохимическом уровне? Какими веществами замедляют его у животных? В тонкостях процесса попытались разобраться корреспонденты «Недели» Наталия Киеня и Екатерина Пряхина.
Научный руководитель проекта SkQ Максим Скулачев: «У нас уже есть 300 добровольцев»
вопрос: Зачем эволюции старение?
ответ: У тихоокеанских лососей, бамбука, осьминога после размножения запускается программа биохимического самоубийства. А вот млекопитающие стареют перед смертью. С точки зрения эволюции это верно. У моего отца, Владимира Скулачева, есть теорема о двух зайцах: умном и глупом. Утрируя, допустим, что главным фактором внешней среды является лиса. Пока оба зайца молодые и сильные, они убегают одинаково результативно, и ум не важен. Но потом мы постепенно делаем им мышцы потоньше, сердечко побольше, чтоб хуже работало, ослабляем иммунитет. Теперь от лисы можно убежать, только если рано ее заметить и понять, кто это. Это сделает умный. А глупый будет тупить, и его съедят. Результат – поумнение популяции в одно поколение. Это естественный отбор. Старение – эволюционная программа, и основа ее – радикалы супероксида кислорода. Они играют ключевую роль в развитии некоторых видов рака, болезней глаз и сердца.
в: Как они работают?
о: Кислород может существовать в двух видах: молекулы О2, которыми мы дышим и сжигаем питательные вещества. И ядовитая форма, когда молекула хватает электроны и превращается в свободный радикал, супероксид. Это страшная вещь, реагирует со всем вокруг. Липиды превращает в такие же радикалы, белки и ДНК повреждает – перестают работать системы организма и страдает наследственность.
в: Почему же нам позволено жить после окончания репродуктивного периода?
о: С точки зрения эволюции это бессмысленно. У тебя могут быть огромные рога и шикарный хвост, но если ты не размножаешься, ты потерян, геном исчез. А человек изобрел способ передавать информацию не генетически, а устно. По эволюции видно, как природа пыталась это сделать: и так приспособит обезьяну, и сяк, делала ее посильнее, половчее, а в конце концов все получилось, только когда все вкачали в мозг и речь. Без ДНК: берешь и объясняешь. Так появился институт бабушек и дедушек. Они могли рассказать молодняку: на ту гору не ходи, там львы. Сильное эволюционное преимущество: не пойдете – не сожрут.
«Первобытные люди жили до 35»
в: А какой у человека видовой предел? 100-110 лет?
о: Скорее 20-30 лет. Если сейчас разрушить города, все залить напалмом, вырастить нормальные джунгли и выпустить нас туда, будет так же. Первобытный человек в 35 лет – беззубая больная развалина. Но человечество шаг за шагом отодвигает момент гибели. Сначала кроманьонцы умирали зимой от холода. Появился огонь – и они выгадали еще 5-10 лет. Гибли от голода, не хватало дичи – возникло сельское хозяйство. Смертность оставалась высокой из-за инфекционных болезней – жили тесно, скученно. Это сумели отменить только с появлением вакцин и антибиотиков. Следующее ограничение – сердечно-сосудистые болезни и рак. Может быть, его отменят антиоксиданты направленного действия.
в: Как они работают?
о: Мы отправляем их на митохондрию – «электростанцию» клетки, где питательные вещества сжигаются в кислороде и где возникают свободные радикалы. Чтобы антиоксидант туда попал, нужны липофильные ионы. Они одновременно жирные и заряженные, ходят как призраки через любые биооболочки и при этом несут на себе заряд. Если он положительный, вещество пойдет в митохондрию – единственное отрицательно заряженное место в клетке. Липофильные ионы – молекулы-электровозы, а к ним привязаны антиоксиданты.
в: На каких болезнях доказан эффект?
о: В биологии сложно что-то доказать до конца. Потому проект такой большой – 300 человек, несколько стран и 40 лабораторий. Если где-то есть интересная модель инфаркта, инсульта или глазных болезней, мы заказываем эту работу. Правда, влияние на последние мы заметили случайно. В Новосибирске у профессора Колосовой есть отличная линия быстро стареющих крыс – Oxys. Она предложила попробовать на них SkQ. Стали смотреть на глаза – ничего не ждали, просто на них удобно смотреть, животное не надо убивать для этого. Но обнаружили, что катаракты и дистрофии сетчатки, которые у этих мышей наблюдаются с трех месяцев, почему-то нет. У больных крыс постарше, как сказала Наталья, «результаты были неприличными»: заболевание было, но куда-то делось. Вообще, если идет дегенерация сетчатки, ей восстановиться не из чего. Может, мы чего-то не знаем о физиологии крыс, но во время электрического теста ответа сетчатки на свет сначала не было – а потом появился. Дальше мы сделали на основе SkQ глазные капли для животных. Пока в рамках испытаний, они уже есть в ветеринарных клиниках для собак и кошек.
«У нас нет культуры разработки лекарств»
в: У SkQ есть побочные эффекты?
о: Пока не заметили. Вещество применяется в крошечных дозах. Тем не менее безопасность глазных капель доказывается годами. Сейчас мы как раз завершаем один эксперимент. Подали в Минздрав документы, может, нам разрешат начать клинические испытания на человеке.
в: В онкологии и сердечно-сосудистых заболеваниях есть результаты?
о: В онкологии мы результатами пока не очень довольны. На фоне SkQ частота раков немного снижается, но прямого противоопухолевого эффекта нет. Препарат только улучшает состояние организма по всем признакам, может, его можно будет использовать после химиотерапии.
в: Правительство сейчас инвестирует деньги в ваш проект?
о: Нет. Все сделано на деньги частной инвестиционной компании Олега Дерипаски. Проект коммерческий: мы хотим сделать набор лекарственных препаратов, которые будут продаваться. Рынок для них огромный, особенно за рубежом.
в: Почему за рубежом, а не у нас?
о: Рынок лекарств в США в 50 раз больше, чем в России.
в: Но производить лекарства будут у нас?
о: Да. Здесь мы знаем, кто шаромыжник, а кому можно доверять. К тому же нам неинтересно создавать рабочие места для американцев. Все мощности в России нашим задачам отвечают.
в: Неужели? Разве культуры производства у нас достаточно?
о: У нас нет культуры разработки лекарств. А вот многие препараты, например, фирмы Bayer делаются ею здесь для экспорта на Запад. Качество работы наших химиков прекрасно. Надо просто знать места.
«SkQ – это чуть улучшенный Q10»
в: А в возрастной косметике SkQ не будет?
о: Будет. Фактически, SkQ – это улучшенный Q10, популярный сейчас в Европе. Как антиоксидант в нем используется хинон. Единственная «фишка» в том, что мы прицепили к нему адрес митохондрии. Организм не сопротивляется хинонам потому, что эти вещества не имеют природных аналогов. Их синтезируют. Их придумали из головы. Вот почему мы задерживаем клинические испытания: нужно убедиться, что ответная химическая реакция в организме человека не пойдет.
в: SkQ будет в креме или в микроуколах?
о: В креме. Вещество прекрасно проникает сквозь кожу и очень любит жирное окружение. У нас уже есть разрешение на применение SkQ в косметике. В принципе мы могли бы начать его сейчас продавать, но мы так не играем. Нужны масштабные исследования и доказательство эффективности. Мы уже договорились с 1-м Медицинским институтом. Тестировать будем раствор SkQ в воде – чтобы не было эффектов от глицерина, вазелина и других полезных для кожи веществ. Правда, сейчас у нас возникли проблемы с деньгами из-за финансового кризиса. Если найдем деньги на испытания, продукт сможет попасть на рынок осенью 2009 года.
в: Само вещество насколько стабильно?
о: Достаточно стабильно. В растворе хранится по полгода. Из организма выводится довольно быстро – за сутки.
в: С фондом «Наука против старения» вы не сотрудничаете?
о: Нет. Мы знакомы, и его создатели занимаются благородным делом. Но сделать «дорожную карту» по старению пока едва ли возможно. Слишком мало знаем. Даже опираясь на наши положительные данные, фактически невозможно ответить на конечный вопрос: будут ли SkQ эффективны для человека?
в: Когда будут проведены первые испытания на человеке?
о: Это зависит от того, когда мы получим разрешение. В этой непростой процедуре мы ничего не ускоряем. Наше вещество придумано из головы несколько лет назад, и просто так его нельзя давать людям. А еще зависит от финансов. К государству мы еще никогда не обращались за помощью, но сейчас, похоже, придется это наконец сделать.
в: Это ведь и есть нанотехнологии...
о: Да. 19 ноября Анатолий Чубайс приезжал в МГУ, мы делали презентацию, и сообщили ему, что уже несколько месяцев у нас нет ни копейки. Мы очень рассчитываем на Роснано, потому что идеологически они должны поддерживать именно такие проекты. Разумеется, нужно еще пройти их экспертизы. Однако, если все звезды сложатся правильно и мы получим деньги, и разрешение, весной 2009 года надеемся начать испытания. У нас уже есть группа из 300 добровольцев, больных катарактой и дистрофией сетчатки
Руководитель лаборатории «Герон Лаб» Евгений Нудлер: «Таблетки уже изобретаются»
вопрос: Вы живете в США, но почему многие исследования проводите в России?
ответ: В Америке наша лаборатория вообще не занималась проблемой старения. Мы там открыли кое-какие интересные штуки, но это более «кондовая» молекулярная биология. А здесь, в России, мы занимаемся исследованием механизмов старения. Мы отталкиваемся от «радикальной» теории старения: в процессе жизнедеятельности в клетке выделяются свободные радикалы, которые наносят ей значительные повреждения. Но в клетке заложен особый механизм, который может снизить их количество. Вот только включается он лишь в определенных, «стрессовых» условиях. Мы хотим научиться держать эту систему активированной постоянно.
в: Но разве она тогда не «перегорит»?
о: Вовсе нет. Большинство систем в клетке работает постоянно. Например, гены-домохозяйки, обязанные работать непрерывно. Мы хотим заставить работать в том же режиме и так называемые гены «неотложной помощи».
в: Каким образом?
о: Мы работаем с системой ответа теплового шока. Еще в 60-х заметили: если нагреть клетку до 42 градусов, в ней мгновенно начинают синтезироваться белки определенного вида. А синтез многих других белков выключается. Гены, которые включаются, отвечают за синтез белков-шеперонов. Chaperon – французское слово, это... как по-русски? Когда пожилая женщина приставлена к молодой следить, чтобы та не вступала в нежелательные связи... Дуэнья. Ровно этим занимаются белки-шепероны: они связываются с другими белками и не дают им вступать в нежелательные связи.
Как остановить процесс умирания? Одна из идей – белки теплового шока, которые будут предотвращать накопление других поврежденных белков.
Тренируемся на нематодах
в: Почему организм вообще стареет?
о: Очень многие старческие болезни связаны с неправильным сворачиванием белков. Альцгеймер, Паркинсон. «Шепероны» это могут предотвращать. И если мы научимся сами активировать эту систему, то это точно отложит наступление старости.
в: Вы уже знаете, как это сделать?
о: Да. Экспериментируем с нематодами. Это крошечные червячки – они такие красивые, прозрачные, их поэтому называют C.elegance. Так вот, наши червяки элеганс уже живут значительно дольше. Мы открыли регуляторы, активирующие шепероны. Одна из них – это РНК-термометр. Она может в зависимости от температуры включать-выключать свои функции. Мы хотим придумать с ней маленькую молекулу, которая и без стресса ее включала бы. С этими молекулами можно было бы сделать таблетки. Изобретение новых лекарств от старческих болезней – реальный инструмент продления жизни. Лет через 10-20 наука добьется того, что человек будет жить 120 лет.
в: При условии, что изобретут лекарства?
о: Они уже изобретаются, но еще не все дошло до клиники. Это лекарства от болезней, которые напрямую связаны со старением. Собственно, эти болезни и есть старение, результат старения. Сердечно-сосудистые заболевания – инсульты, инфаркты. Лечить эти болезни – значит продлевать жизнь. Уже существуют эффективные лекарства. В Америке врачи очень гибкие, постоянно отслеживают литературу, они по закону обязаны это делать. И, как только появляется новое лекарство, его сразу начинают использовать – повсюду.
Антибиотики тоже – вмешательство в Божий промысел
в: Как ни странно, но программа по продлению жизни вызывает в обществе противоречивые реакции. Вас не обвиняют во вмешательстве в Божий промысел?
о: Я отрицательно отношусь к такой позиции. В конце концов, антибиотики – тоже вмешательство в Божий промысел. Я знаю уважаемых ученых, правда, их очень мало, которые религиозны. Но у них это как-то очень хорошо уживается в голове.
в: В числе критиков программы – демографы. Продление жизни, по их мнению, означает продление старости. Человек может жить дольше, но не будет полезен обществу, ибо все равно не сможет полностью сохранить работоспособность.
о: Мозг с годами хоть и становится меньше, но это не значит, что человек глупеет. Вернее, некоторые-то – да. А некоторые нет. Мы не старость продлеваем, а молодость. Да, это сразу увеличит число людей на земле. На одно-два поколения. Но дальше все опять уравновесится. В конце концов, знаете ли, эти люди все равно умрут. А цивилизация будет развиваться быстрее, поскольку человек сможет набирать гораздо больший опыт и знания. И я считаю, что страна, которая первой добьется этого, будет иметь огромные преимущества. У России есть такой шанс
Политолог Игорь Панарин: «На прорыв в этой сфере может уйти 4-7 лет»
«У нас есть два мощных научных центра: Институт мозга и Институт Натальи Бехтеревой, где накоплено огромное количество уникальных мировых технологий. Есть Дубна, Королев, Новосибирский академгородок, научные центры под Красноярском. И именно эти площадки должны стать центрами разработки прорывных научных технологий, которые бы позволили совершить инновационный рывок.
Думаю, сейчас подобные проекты уже существуют и даже финансируются бизнес-структурами, но задача государства – сделать так, чтобы все открытия в этом направлении не стали достоянием одной компании, пусть даже крупной. Необходимо подключить Российскую академию наук (РАН), институты биотехнологий и психологии. Имеет смысл создать специальную секцию в РАН, использовать нанотехнологии...
На прорыв в сфере создания технологий по продолжению жизни людей я бы отвел 4-7 лет, после чего наступит активная фаза реализации проекта. Если, допустим, запустить его сегодня, то он будет реализован в 2012-2015 годах.
Безусловно, в рамках такого проекта возможно сотрудничество с иностранными государствами, но очень осмотрительно. Я бы здесь назвал всего две страны, с которыми возможна такая работа, – это Италия и Германия, не более. Это наши стратегические партнеры, и в Европе они смогут стать нашими союзниками в распространении новых технологий.
Кем могут использоваться полученные технологии? Я думаю, что первоначальные преференции должны быть у разработчиков и у тех, кто вложил в этот проект ресурсы. Вместе с тем доступ и использование таких открытий должны строго регламентироваться специальным законодательством. Результаты этой сегодняшней работы должны стать национальным достоянием».
Портал «Вечная молодость» www.vechnayamolodost.ru
09.12.2008