Уколоться и не заразиться
«Снижение иммунитета длится полтора-два месяца после COVID-19»
Наталия Михальченко, «Известия»
В разных регионах страны число переболевших COVID-19 варьирует от 21% до 60%, если судить по наличию антител у пациентов. Причем крупнейшие мегаполисы с самой высокой среднесуточной заболеваемостью – Москва и Санкт-Петербург – отнюдь не в лидерах, а в середнячках, рассказал «Известиям» ученый-иммунолог, академик РАН, директор НИИ эпидемиологии и микробиологии имени Пастера Роспотребнадзора Арег Тотолян. Кроме того, в ходе исследования специалисты обнаружили маркеры снижения общего иммунитета у переболевших COVID-19, сообщил он. По словам иммунолога, такое состояние длится два месяца. Также ученый рассказал о том, что опаснее: сначала привиться, а потом заразиться, или наоборот.
– Арег Артемович, началась массовая вакцинация. Она проходит на пике пандемии, и остается высоким риск встретить инфекцию во время формирования иммунитета. Что безопаснее: допустим, если вирус уже попал в организм, но, не зная об этом, человек сделает прививку, либо если заражение произойдет после первой или второй инъекции, когда иммунитет к SARS-CoV-2 еще формируется?
– Вопрос правильный и справедливый. Если контакт с вирусом был, но никакой клинической картины при этом нет, то есть вирус не размножается в дыхательных путях, этой ситуации опасаться не нужно. В этом случае вакцина нанести вред не может.
Другая ситуация, если есть определенная клиническая картина: признаки ОРЗ, температура даже на уровне субфебрильных значений (37,1–38 градусов. – «Известия»), есть более специфичная симптоматика – потеря обоняния, надо воздержаться от вакцинации, перенести ее на более поздний период. При потере обоняния надо повременить с прививкой даже при отсутствии других признаков заболевания. Я бы рекомендовал всем помнить, что разрешение или «допуск» на вакцинацию должен давать врач, специалист по вакцинопрофилактике. Так что в любом случае самостоятельно решения приниматься не должны.
– Всё как с вакциной против гриппа?
– Конечно! На фоне активной инфекции любая вакцинация противопоказана. Мы же имеем дело не с лечебными вакцинами, а с профилактическими.
На сегодня у нас две вакцины допущены до массового применения. Они не изучались в качестве терапевтических препаратов. Исследования, которые проводились для регистрации, и пострегистрационные исследования были посвящены именно профилактическому действию вакцины, а не лечебному.
– А если контакт с инфекцией произошел после вакцинации, но до того, как сформировался иммунитет?
– Да, может быть такая ситуация, что уже после вакцинации человек попал под высокую вирусную нагрузку, от этого никто не застрахован. Страшнее вакцинироваться, если человек уже болен. Но давайте разделим: на что мы можем повлиять, а на что мы повлиять не можем. Отсрочить вакцинацию при признаках заболевания мы можем.
Нужно помнить, что сразу иммунитет не развивается, сам факт инъекции еще не дает защиты. В случае введения вакцин «Спутник-V» и «ЭпиВакКорона» предусмотрено две инъекции с интервалом в три недели. Общий срок наблюдения – 42 дня (шесть недель, или полтора месяца), в течение этого времени необходимо продолжать соблюдать все меры социального дистанцирования, использовать средства индивидуальной защиты. В противном случае надо садиться на самоизоляцию, но, я думаю, вряд ли кто-то пойдет по такому сценарию.
Если иммунная система человека нормально ответила на вакцинацию, уровень антител стал достаточно высоким, то тогда можно себя чувствовать защищенным.
– Некоторые пытаются просто пересидеть пандемию. В каких случаях эта стратегия верна?
– Для суперпожилых людей под 90 или 90+. У нас страна большая, есть и люди в возрасте 130 лет, у большинства из которых есть хронические заболевания, и это является относительным противопоказанием для прививки. Некоторые заболевания относятся к абсолютным противопоказаниям к вакцинации – первичные иммунодефициты. У таких больных выключены из функционирования целые звенья иммунной системы. Им стоит дождаться ситуации, когда сформируется коллективный иммунитет, это вполне корректная тактика. Людей в возрасте от 18 до 70–75 лет я бы призвал не идти по пути жесткой самоизоляции.
Лучшая защита
– Что лучше защищает – антитела, образовавшиеся в случае перенесенного заболевания или в результате вакцинации? Они одинаковые?
– Разные. Применительно к большинству вакциноуправляемых инфекций действует правило: иммунитет, который вырабатывается естественным путем, более стойкий, он сохраняется более длительный период, нежели поствакцинальный иммунитет. Я не распространял бы это правило на сегодняшнюю актуальную инфекцию. Во-первых, мы видим, что после перенесенной коронавирусной инфекции не у всех вырабатываются нейтрализующие антитела. У некоторых появляются антитела, но не той специфичности, которая позволяет защититься от повторного инфицирования.
Во-вторых, обе вакцины – и «Спутник-V», и «ЭпиВакКорона» – нацелены на взаимодействие с S-белком. «Спутник-V» направлен на тот участок, который отвечает за нейтрализующую активность антител, а в «ЭпиВакКороне» используются пептиды, которые являются фрагментами S-белка. Поэтому в случае вакцинации обеими российскими вакцинами больше шансов получить антитела, которые будут защищать, нежели в случае пассивно перенесенной инфекции, если речь идет о легких и бессимптомных формах заболевания. В случае же инфекции средней тяжести и уровень антител, и качество антител значительно выше.
– На что в организме коронавирус «нападает» прежде всего?
– Прежде всего он выводит из строя эпителиальные клетки носоглотки. Они первыми сталкиваются с вирусом, и происходит блокировка системы интерферонов внутри клеток. Они становятся неполноценными из-за размножения в них вируса. Это важно, потому что качество гуморального иммунного ответа зависит в том числе и от функциональной полноценности эпителиальных клеток. Повреждение эпителиальных клеток – это одна из причин неполноценного иммунного ответа организма на воздействие вируса SARS-CoV-2.
– Торможение вирусом иммунного ответа – это отличительная черта SARS-CoV-2? Другие вирусы на такое не способны?
– Да, это специфика новой коронавирусной инфекции.
Биомаркеры
– Как быстро у переболевших восстанавливается нормальный иммунный ответ на инфекцию?
– Мы проводим иммунологическое обследование и больных, и переболевших, которые относятся к категории реконволесцентов (находятся в таком периоде выздоровления, когда явные признаки заболевания окончились, но еще нет полного восстановления прежнего состояния организма. – «Известия») на разных сроках, и уже есть первые результаты. Мы обнаружили биомаркеры некоторой иммунологической недостаточности, иммунной депрессии. Такое снижение иммунитета длится полтора-два месяца после перенесенного COVID-19 и носит обратимый характер. Клинически это проявляется как синдром астенизации. Люди страдают от повышенной утомляемости, сонливости, человек хуже справляется с нагрузками, страдают когнитивные функции. Мы исследовали иммунологические последствия перенесенного COVID-19 и выявили иммунологические маркеры этих последствий. Подробнее пока рассказывать не могу. Эти данные сейчас готовятся к публикации в научной печати.
– Это ваша самая интересная находка в процессе исследования новой коронавирусной инфекции?
– На данный момент да. Подробнее смогу рассказать чуть позже, когда работа будет завершена. Но, пожалуй, самая интересная и самая труднореализуемая задача – другая. Мы хотим найти биомаркеры у тех, кто не болеет, даже работая в красных зонах. Требуется длительный процесс наблюдения, и мы его ведем.
– Недавно вышла статья, авторы которой говорят о том, что у переболевших вирус может прятаться в экзосомах. Вы можете объяснить, как это происходит и не означает ли это, что COVID-19 нужно считать хроническим заболеванием?
– Когда вирус разрушает эпителиальные клетки, они не исчезают бесследно. От них остаются микровезикулы, и вирус там может сохраняться. Экспериментальные данные позволяют говорить о правомочности такой модели. Но это предположение требует доказательств на клиническом материале, необходимо провести обследование больных и переболевших. Пока таких данных в научной литературе я не видел.
Когда мы говорим о хронизации инфекции, это означает, что вирус остался в организме человека, он постоянно там существует в каких-то органах и клетках, размножается и элиминировать (полностью изгнать. – «Известия») его из организма невозможно. Так происходит с вирусным гепатитом В, с ВИЧ, который живет в лимфоцитах. Пока нет данных о том, что SARS-CoV-2 живет постоянно в каких-то органах или клетках. Пока это не будет доказано, считать COVID-19 хронической болезнью нельзя, хотя в некоторых случаях COVID-19 носит характер затяжной инфекции. Например, у иммунокомпрометированных больных, у онкологических пациентов, которые находятся на длительной или постоянной иммуносупрессии.
Мозаика популяционного иммунитета
– Уже больше полугода ученые НИИ имени Пастера проводят исследование популяционного иммунитета, причем в динамике. Охвачено 75 тыс. человек в 26 регионах страны, которые сдают тесты на антитела к SARS-CoV-2. Расскажите, пожалуйста, как меняется картина, каковы последние данные?
– Это большая программа Роспотребнадзора, в которой принимают участие восемь научно-исследовательских институтов и 20 территориальных управлений и центров гигиены Роспотребнадзора. В общей сложности проведено более 167 тыс. исследований. Уже реализовано три этапа программы, последний – в декабре. Первый этап начался в июне и продолжался до середины августа. Мы получили очень разнообразную картину в целом по стране: в разных регионах сероположительных лиц (имеющих антитела к SASRS-CoV-2. – «Известия») было от 4% до 51%. Это объясняется тем, что различные регионы в разное время входили в эпидемию. Для второго этапа исследований мы выбрали начало учебного года – сентябрь-октябрь, обследовали тех же волонтеров. Когорта ожидаемо сузилась с 75 тыс. до 50 тыс. человек, а по итогам мы большой динамики не увидели: диапазон немного сократился от 5,5% до тех же самых 51%. Зато увидели, что наибольшую долю сероположительных лиц составили дети дошкольного и младшего школьного возраста. Они имеют антитела.
– Для детей варианта вакцинации пока нет, но получается, что именно эта возрастная группа оказалась наиболее иммунизирована?
– Да. Вакцины для детей действительно нет, но, к счастью, она для них и не столь актуальна, как для взрослых и пожилых. Дети в большинстве случаев переносят инфекцию или бессимптомно, или в легкой форме. И действительно дети иммунизируются быстрее остальных групп населения. Даже при минимальных клинических проявлениях или их полном отсутствии антитела у детей вырабатываются и защита появляется. В ходе исследования мы это отчетливо увидели.
– Третий этап завершен?
– Да, он проходил в декабре, данные обработаны и в основном проанализированы. Здесь мы уже увидели значительную динамику: происходит постепенное выравнивание ситуации по разным регионам. Диапазон лиц, имеющих антитела, составляет от 21% до 60%.
– Москва и Петербург в лидерах?
– Нет. Москва и Петербург в середняках.
– Ведь именно в двух самых крупных мегаполисах страны среднесуточный прирост заболевших самый большой. Как это можно объяснить?
– Система формирования популяционного иммунитета очень многофакторная, и прямой зависимости между фиксируемым уровнем заболеваемости и уровнем коллективного иммунитета мы не видим. Однако окончательного ответа на вопрос, почему так, у нас еще нет.
– Будет ли исследование продолжено? Если да, то как оно изменится в связи добавившимся фактором вакцинации?
– Четвертый этап исследований запланирован на март. Он будет иметь целый ряд особенностей по сравнению с предыдущими тремя этапами. Предыдущие три этапа проходили в условиях приобретения популяционного иммунитета естественным путем, мы имели дело только с переболевшими. На четвертом этапе у нас будет уже определенная доля провакцинированных, причем разными вакцинами, находящихся на разных стадиях вакцинации. Данные будут очень гетерогенные, и потребуется более детальный анализ.
Наша стратегическая задача – продолжать исследование популяционного иммунитета. Ведь массовая вакцинация проводится ради того, чтобы мы вышли на уровень коллективного иммунитета, который будет защищать всё население в целом, всю популяцию. Пока мы не достигнем такой ситуации, мы будем продолжать исследование. По моим прогнозам, это займет весь 2021 год.
– Как вы считаете, если бы в