Возвращаться - плохая зарплата

Никита Максимов, «Русский Newsweek» № 45-2008

За три года жизни в Москве молекулярный биолог Константин Северинов успел несколько раз поменять свое отношение к российской науке. В одном из первых интервью официальной «Российской газете» Северинов, профессор американского Университета Ратгерса, говорил, что на родине ему «представился шанс заняться совершенно новыми темами». А через год позвонил в ту же «РГ» и сообщил, что покупает обратный билет в Америку - его российской лаборатории перестали платить деньги по гранту. Но так и не уехал. «Может быть, это и корявая система, но существовать всё равно придется в ней», - объяснил он Newsweek на прошлой неделе.

Северинов, обладатель самого большого индекса цитируемости - основного показателя успеха в научном мире - среди российских биологов, возвращался на родину, чтобы стать первым. «[Первые] получат больше [возможностей], чем те, кто придет потом», - говорит он. В 2005-м Северинов принял предложение совместить работу в американском институте с исследованиями в России, а в конце 2006-го защитил докторскую диссертацию и возглавил лабораторию в Институте мо лекулярной генетики РАН. «В Россию вернулся ученый мирового уровня» - так писала «РГ» в марте 2007-го, через несколько месяцев после того, как Владимир Путин заявил, что российских ученых необходимо возвращать на родину.

Об этой благой миссии говорили все. Два года назад чиновники из правительства встречались с эмигрантами в индийском Бангалоре и калифорнийской Кремниевой долине. В местных газетах - и в Бангалоре, и в Калифорнии - одно из федеральных агентств даже собиралось размещать объявления вроде «Российские программисты - Wanted!». Этим летом Федеральная миграционная служба советовалась с Российской академией наук, как вернуть «сверхкомпетентных» людей в рамках госпрограммы переселения соотечественников. А на следующей неделе, 10 ноября, группа ученых и чиновников начнет рассматривать заявки на участие в беспрецедентном конкурсе, по итогам которого в страну должны пригласить 100 российских ученых из-за рубежа и поручить им руководство научными коллективами. Под них выделят финансирование на два года. Это первый подобный конкурс в истории российской науки.

Вся эта бурная деятельность имела бы смысл, будь у властей реальный проект возвращения мозгов в Россию. Но его просто не существует. Разговоры с программистами в Индии и Калифорнии закончились ничем. Руководство РАН не горит желанием видеть в своих институтах эмигрантов: «[Президент РАН Юрий] Осипов - первый противник возвращения кого бы то ни было», - говорит бывший высокопоставленный чиновник от науки. А в аппарате правительства не припомнили, чтобы за словами Путина вернуть ученых последовало поручение «проработать систему мер». «Иногда в посланиях и заявлениях президента попадались вещи, которые после не имели никакого продолжения, - отметил собеседник Newsweek. - Помню, что общее понимание проблемы с учеными было такое: кто родину любит, тот сам вернется».

Не возвращаются. Конкурсной комиссии, возможно, нечего будет рассматривать 10 ноября: 31 октября источник Newsweek в Министерстве образования и науки говорил, что пока не пришло ни одной заявки. «Не у всех есть такое же желание бороться [с Академией наук], как у Константина Северинова. Все-таки обычно ученый приезжает, чтобы работать, а не бороться», - говорит генетик Наталья Куприна из Национального института рака США. Северинов признает свою уникальность - он один из немногих известных ученых, вернувшихся в систему Академии наук. Может быть, именно поэтому он относительно легко решает проблемы с финансированием в России. К тому же в Америке - редкий случай - за ним осталась лаборатория, которая помогает ему техникой и средствами.

Трудности, с которыми столкнулся Северинов, не прибавляют энтузиазма российской научной диаспоре за границей. Опросив 227 крупнейших российских ученых (как эмигрантов, так и живущих в России) и сопоставив результаты опроса со статистикой научных публикаций, Newsweek впервые публикует рейтинг 50 самых талантливых эмигрантов в пяти областях: биология, физика, химия, математика и геология. Исследование Newsweek подтвердило: ни один из них не собирается в ближайшее время переезжать в Россию. Только 13 ученых ответили, что когда-нибудь готовы рассмотреть такую возможность. И каждый из них озвучил свой длинный список «если».

СПИСОК ПОЖЕЛАНИЙ

Профессор Сергей Егерев, бывший советником по науке у Ельцина, оценивает численность ядра российской научной диаспоры за рубежом в 30 000 человек. «Если судить строго, то работоспособная часть нашей Академии наук тоже составляет где-то 30 000 специалистов. Остальные чай пьют», - ядовито добавляет старший научный сотрудник Института ядерных исследований РАН, руководитель портала Scientific.ru Борис Штерн.

Ученые среднего возраста (35–50 лет) - а это наиболее продуктивные специалисты - в России практически отсутствуют, утверждают эксперты. «Произошла самая страшная вещь: нарушилась преемственность поколений. Старые учителя остались без учеников, а молодежи не у кого учиться», - говорит профессор Техасского университета A&M Константин Крутовский. По мнению Бориса Салтыкова, бывшего министром науки и технической политики в 1991–1996 гг., восполнить эти пробелы можно, только возвращая ученых. «[Эмигранты] гораздо больше других вовлечены в сферу реальной науки, - говорит Салтыков, - они лучше ориентируются и подготовлены к современным условиям. К тому же это уникальный случай, когда мы можем использовать знания, умения людей, в которых были вложены не наши деньги».

Впрочем, чтобы они вернулись, деньги всё же потребуются. «Да, хочу, чтобы у трапа самолета меня встречал лично [министр науки Андрей] Фурсенко с цветами!» - пошутил один из фигурантов нашего рейтинга, после того как зачитал перечень дорогого, но необходимого для работы оборудования. «Мы постоянно получаем предложения переехать в другие страны, - говорит Константин Новоселов из Манчестерского университета. - Рассматривая их, мы в первую очередь обращаем внимание на объем гарантированного финансирования, количество студентов и оснащенность лаборатории». Новоселова и его руководителя Андрея Гейма (делят 10-е место в рейтинге) многие называют главными претендентами на одну из следующих Нобелевских премий по физике. Новоселов говорит, что для работы им необходимо 3–4 квалифицированных техника, 3 кандидата наук, 3 студента. В сумме это около $350 000 в год плюс оборудование за $5 млн, на поддержку которого надо ежегодно тратить около $150 000.

Это не предел. Олег Астафьев, работающий в лаборатории наноэлектроники японской корпорации NEC, признает, что в его сфере денег для работы требуется еще больше. По его словам, начальные затраты на строительство «чистых комнат» и покупку оборудования составят около $20 млн. Приборы - еще $10 млн. «Самое главное - необходимо иметь постоянное финансирование, около $1 млн на обслуживание, химикаты, расходные материалы, в том числе на утилизацию вредных веществ». Если бы все 50 ученых рейтинга всё же вернулись, расходы на их работу внутри страны составили бы около $40 млн в год, подсчитал Newsweek. Это не так много. Содержание одного только комитета по подготовке Олимпиады в Сочи обходится государству в полтора раза дороже.

В Министерстве образования и науки говорят, что переезд - личное дело каждого. «Я не думаю, что, когда человек принимал решение поехать на работу за рубеж, он советовался с государством. И не совсем правильно оплачивать обратный билет только за тот факт, что вы когда-то уехали», - считает замминистра образования и науки Александр Хлунов. Он один из разработчиков программы «Научные и научно-педагогические кадры инновационной России», в рамках которой и должен состояться конкурс ученых-эмигрантов. Зарплата зарубежного ученого в этом проекте составит не более 1 млн руб. в год. «Эта сумма вполне сравнима с европейским финансированием, - убежден Хлунов  - Поэтому мы надеемся, что к нам будут приезжать топовые ученые, имеющие статус выше среднего». Проблема в том, что конкурс объявили *** месяца назад, а заявок нет.

«Многих отпугивают коррупция, закрытость принятия решений, политизированность принятия этих решений, - перечисляет профессор биологии лаборатории Колд-Спринг-Харбор Григорий Ениколопов, - зависть к ученым, работающим за рубежом, отсутствие частных фондов, которые могли бы поддерживать нетривиальные и рискованные проекты, трудности патентования и приложения открытий на практике».

Профессор Гарварда Евгений Шахнович (№38 в нашем рейтинге) видит проблему в структуре Академии наук. «Человек в здравом уме не поедет заниматься наукой в этой крайне иерархичной системе, когда вопросы научного роста решают несколько престарелых академиков, - утверждает он. - Творчески работать в ней практически невозможно». Но дополнительные структуры под новых людей создаваться не будут: вернувшимся - если кто-то вернется - придется работать в уже существующих научных организациях, в том числе и в РАН.

ВЕРНУТЬ НЕЛЬЗЯ ОСТАВИТЬ

Некоторые российские ученые и рады бы вернуться, но их переговоры с чиновниками заходят в тупик. Наталья Куприна из Национального института рака США известна своими разработками уникального метода генной терапии. Ее группа получала много предложений создать лабораторию в США или Европе, но Куприна решила сделать проект в России. И два года назад приехала в Санкт-Петербург - побеседовать с министром Фурсенко. «Мы за полночь сидели в кафе гостиницы “Астория”, - вспоминает биолог. - Министр предложил найти западные компании, которые будут в этом участвовать».

Она договорилась с Keygene и Novartis, которые согласились вложить деньги, если Куприна обеспечит инфраструктуру. «Мы были готовы всё бросить и обеими ногами вступить на нашу землю, не оглядываясь назад. Использовать всё, что накопили за 17 лет: связи, сотрудничество, компании, патенты, авторитет», - говорит она. За свои деньги Куприна составила бизнес-план, нашла заинтересованных российских бизнесменов и строительную компанию, имеющую опыт возведения медико-исследовательских центров. «Мне даже показали место в Сестрорецке, где будет построен мой институт, - вспоминает Куприна. - Это был бы всемирный банк генов, в который обращались бы все биологи мира». В результате потраченные на предпроектную подготовку $50 000 были выброшены на ветер - из переговоров с министерством ничего не вышло.

«Теперь наш проект будет осуществлен через пару лет в США», - грустно подводит итог Куприна.

Куда больше повезло профессору биохимии Нью-Йоркского университета Евгению Нудлеру. Он решил не связываться с госструктурами и обратился в фонд «Династия». «Если честно, когда я предложил фонду создать лабораторию, независимую от Академии наук, я не ожидал, что из этого что-нибудь получится. Но они неожиданно согласились, выдвинув единственное условие - потратить грант в России», - говорит Нудлер. В результате четыре года назад в России была создана первая частная некоммерческая лаборатория с годовым бюджетом $250 000, в которой российские ученые ищут механизмы старения.

«Мы рассмотрели заявку Евгения и приняли решение его поддержать, - рассказывает исполнительный директор “Династии” Анна Пиотровская, - но фонд изначально создавался для поддержки физиков. А с предложением создать физическую лабораторию к нам пока никто не приходил».

И ДЫМ ОТЕЧЕСТВА НЕ СЛАДОК

Нобелевский лауреат по физике Алексей Абрикосов (№37 в рейтинге) говорит, что уже староват для переездов: «В этом году мне исполняется 80 лет. Здоровье уже не идеально, очень плохо со зрением. Если бы не здешние врачи, то я бы ослеп. И возможно, умер бы от инсульта». На взгляд ельцинского советника Сергея Егерева, именно от таких - «уровня Петра Капицы» - людей сейчас была бы особенно большая польза. Во-первых, они бы читали лекции. Во-вторых, с их возвращением России проще было бы показать, что она действительно ждет ученых назад и будет о них заботиться. Их всего пять-шесть человек осталось, добавляет Егерев.

Эффект от возвращения «стариков» будет огромным, уверен Штерн с Scientific.ru: «Например, приглашать в Россию великого физика, одного из создателей теории инфляционной Вселенной Андрея Линде (№9 в рейтинге), может показаться излишним расточительством. Но одно то, что он будет читать лекции в МГУ, привлечет молодежь в науку». Биолог Евгений Кунин (№1 в рейтинге) как будто отвечает за всех своих знаменитых коллег: «Не поеду я назад, зачем тратить продуктивные годы на борьбу за гранты в незнакомых условиях?»

В Минобрнауки уговаривать Кунина никто не собирается. «Деньги можно потратить на что угодно, но если ты государственный чиновник, то у тебя спрашивают - какой эффект от этого возвращения может быть?» - говорит Александр Хлунов. Просто пригласить ученых обратно, по его словам, «авантюра, и масштабная».

В мире есть только один пример такой авантюры - китайская программа возвращения ученых. Китайцы, считают все опрошенные Newsweek ученые, организовали эту программу удачно. Китай ежегодно увеличивает расходы на науку на 20% и с недавних пор предлагает эмигрантам очень заманчивые условия. «Когда я покидал Китай для работы за рубежом, то думал, что уезжаю навсегда», - говорит нейрофизиолог Шиган Хэ. Работая на хорошей должности в австралийском Университете Квинсленда, он получил предложение вернуться. Чтобы убедиться в том, что это не обман, Хэ несколько раз посетил Институт нейрофизиологии в Шанхае. А потом продал дом в Австралии и возглавил этот институт. «Ничуть не жалею. Я сделал отличный выбор», - говорит он.

За последние шесть лет в Китай вернулись 170 000 ученых. «Зарплаты предлагают такие, что отказаться очень сложно, - признается профессор геологии в Университете Миннесоты Дэвид Юэнь. - Более того, за каждую статью, которую вы опубликовали в крупном научном журнале, платят $3000».

В Минобрнауки, однако, считают, что России с Китаем не по пути. «Аналогия с китайской программой возвращения ученых неуместна хотя бы потому, что там до сих пор есть Центральный комитет Коммунистической партии Китая», - настаивает Александр Хлунов. А еще, рассуждает он, налицо различия в философии китайского и российского народов: любой китаец считает за честь умереть на родине, а это выходцам из России совсем несвойственно.

Материал подготовлен при участии Бориса Зайцева

1. Евгений Кунин
Выпускник биофака МГУ. Исследует эволюцию с помощью вычислительной биологии – это новая наука на перекрестке биологии, математики и информатики. Один из самых цитируемых биологов в мире. Во многом благодаря его работам мы знаем, как много информации можно получить с помощью компьютерного анализа генома.

2. Игорь Клебанов
Физик-теоретик. В США переехал в возрасте 16 лет. Занимается физикой элементарных частиц, в основном теорией струн – моделью, предполагающей существование не только точечных частиц, но и более сложных объектов. Стремится создать более полное описание таких объектов.

3. Рустем Исмагилов
Один из лидеров микрофлюидики – новой междисциплинарной науки, изучающей малые потоки и объемы жидкостей. Пытается управлять с помощью таких потоков поведением сложных химических и биологических систем в пространстве и времени (например, влиять на развитие зародышей дрозофил).

4. Никита Некрасов
Специалист по математической физике. Внес значительный вклад в развитие теории струн. В 22 года окончил МФТИ и сразу защитил кандидатскую диссертацию в Институте теоретической и экспериментальной физики. Через год окончил аспирантуру в Принстонском университете. Считает, что России, в которой он вырос и которую любил, уже не существует.

5. Александр Крот
Крупнейший специалист по метеоритам. Изучая их химический состав, пытается понять происхождение Солнечной системы. В составе исследовательской группы доказал, что найденный в Антарктиде метеорит ALH 84001, предположительно отколовшийся от Марса, вопреки популярной гипотезе, не содержит следов жизни.

6. Михаил Лукин
Занимается фундаментальными исследованиями, которые могут пригодиться, например, для создания квантовых компьютеров. Провел в 2003 г. поразивший весь мир эксперимент, в ходе которого луч света «остановился» на 10–20 микросекунд. Фотоны двигались туда-сюда между двумя управляющими лучами, но импульс в целом оставался неподвижным.

7. Леонид Дубровинский
В отзыве на его кандидатскую диссертацию научный руководитель Вадим Урусов написал: «Если бы 10 лет назад меня спросили, может ли теоретическое предсказание атомной структуры минерала конкурировать по точности с рядовым рентгеноструктурным анализом, я бы ответил категорически: нет! Теперь я думаю иначе».

8. Евгений Буров
Создает численные модели термомеханических процессов, происходящих в литосфере: растяжений и сжатий горных пластов. Изучает столкновения литосферных плит, возникновение горных хребтов и эволюцию магматических систем.

9. Андрей Линде
Один из создателей теории раздувающейся (инфляционной) Вселенной, уточняющей модель Большого взрыва. Модель Линде предполагает, что во Вселенной постоянно возникают новые, быстро расширяющиеся части, законы физики в которых различны. Такая мульти-вселенная (мультиверсум) бесконечно растет и существует вечно.

10. Андрей Гейм
В 2004 г. создал принципиально новый материал графен – двумерный слой графита толщиной в один атом, у которого находят всё больше удивительных свойств. Скопировал у геккона технологию прилипания, заставил лягушку левитировать в магнитном поле и написал научную статью в соавторстве с хомяком.

МЫ СЧИТАЛИ, МЫ СЧИТАЛИ

Рейтинг Newsweek

Итоговый рейтинг рассчитывался на основе двух показателей. Первый – результат опроса экспертов, проведенного Newsweek. Второй – стандартный показатель, используемый научным сообществом: индекс цитируемости (ИЦ), то есть количество ссылок на статьи ученого в публикациях других авторов. В качестве экспертов выступили 227 крупных русских ученых (и эмигрировавших, и живущих в России).

«Брать один лишь индекс было бы неправильно, потому что он оценивает только активность ученого в публикациях, – говорит руководитель портала Scientific.ru Борис Штерн. – Оценка экспертного сообщества сама по себе тоже слишком субъективна. А вот если рассмотреть эти показатели вместе, то картина получится максимально объективной».

Newsweek просил каждого эксперта назвать нескольких самых талантливых ученых-эмигрантов, работающих в его области знаний. Всего было охвачено пять областей: биология, физика, математика, химия и геология. Те ученые, которые получали два голоса и более, попадали в предварительный список. Для всех входящих в этот список рассчитывался ИЦ. Однако сравнивать ученых этих пяти областей напрямую было нельзя. Во-первых, количество опрошенных экспертов было разным. Например, голос одного из 43 опрошенных математиков весил больше, чем одного из 66 биологов. Чтобы учесть эту разницу, количество голосов, поданное за каждого математика, домножалось на 66/43 - и так для каждой области.

Во-вторых, диапазон значений ИЦ тоже зависит от области (количество публикуемых статей, количество соавторов у каждой статьи и традиции цитирования в разных областях различны). Поэтому ИЦ нормировался внутри каждой области: максимальный принимался за 100, остальные рассчитывались пропорционально (таким образом, индекс, вдвое меньший максимального, приравнивался к 50, вчетверо меньший - к 25).

Нормированные данные уже можно было сводить в один список без разделения на области, однако сами показатели по-прежнему имели разный вес: максимальное значение ИЦ было 100, а максимальное количество голосов – гораздо меньше. Чтобы унифицировать их, количество голосов нормировалось внутри общего рейтинга так же, как ранее ИЦ: максимальное принималось за 100, остальные увеличивались пропорционально.

Окончательный показатель рассчитывался как среднее арифметическое ИЦ и количества голосов. «Понятно, что все ученые крепко на вас обидятся, – говорит Штерн. – Но вы проделали очень интересную и нужную работу, раньше никто так не считал».

Портал «Вечная молодость» www.vechnayamolodost.ru
05.11.2008